Мы искали друг друга

— Ты побудешь со мной, Сашенька? — чуть слышно прошептала больная.

Саша молча кивнула.

Пэпс вошел вместе с Сашей, и теперь скромно стоял в сторонке. Витя ждал в машине.

— Вы езжайте. Я пока здесь останусь, — сказала отцу дочка.

Спорить с ней было бесполезно. Они уехали, Саша осталась.

Вот почему Вершинин не совсем врал, говоря Максу, что Саша в отъезде.

3

Попугай Давлят яростно долбил клювом золоченые прутья клетки, требуя, чтобы ему дали пожрать. Люди такие бестолковые, вместо корма норовят палец сунуть в клетку, да рожи корчат и говорят разные глупости; ждут, когда же попка заговорит. Не дождетесь!

Саша достала из сумки пакет с семечками (специально захватила), насыпала Давляту. Попугай прищурил глаз, почесал когтем загривок и принялся безобразничать — грызть семена и сплевывать на пол лузгу.

— Ах, паразит! — ругала Давлята тетя Соня. — Вот, наказание-то. Суп сварить из тебя, паршивца. Хоть какая-то польза будет.

С Сашей Софья Вячеславовна была сама любезность. Однако, старалась при любой возможности напомнить, кто здесь хозяин. Сложит Саша посуду на решетке над мойкой, тетя Соня, следом, по-своему расставит: пусть видит девчонка, как должно быть. И так во всем.

Саша не обращала внимания на Сонькины (про себя ее только так и называла) выкрутасы. Смешно и глупо. Как малый ребенок, честное слово. Ну и ладно, чем бы дитя не тешилось… Тем более, что самую неприятную и грязную работу по уходу за тяжело больной тетя Соня брала на себя. Опять же, подчеркнуть старалась: весь дом на ней держится, на законной наследнице. С гордо поднятой головой горшки из-под сестры выносила: посмотрите, не гнушаюсь, мол, ни чем, лишь бы облегчить страдания умирающей.

То, что последние дни доживает Бронислава Вячеславовна, ясно было всем. Старушка таяла, угасала буквально на глазах. Врачиха из поликлиники подтвердила: это конец.

Саше, поскольку работу санитарки выполняла Сонька, досталась роль сиделки. И не известно еще, какое из двух занятий тяжелее. «Полуживого забавлять, ему подушки поправлять…» пушкинские строки мало подходили к Саше и ее нынешнему положению. Какое тут забавлять! У бывшей свекрови агония, фактически, началась. К тому же, Онегин ждал от дяди наследства, а Саша не ждала ничего. Сонька, разумеется, давно решила как распорядиться имуществом. Да она любому, кто покуситься на ее права, глотку перегрызет. Даром, что овечкой прикидывается, на самом-то деле — волчица.

Саша потеряла счет дням, проведенным возле больной. Практически безвылазно.

В городе относительно спокойно было. Нормализовалось, как будто, вошло в привычную колею. Действовал, правда, комендантский час, да еще и сухой закон ввели на неопределенный срок.

Городские новости Саша узнавала от родителей — созванивались регулярно.

Максу она не позвонила ни разу — не время, да и не место. Решила, что съездит домой, передохнуть денек, оттуда и позвонит. Завтра же.

Под утро Сашу разбудила, громко причитая, тетя Соня. Саша сразу поняла: Бронислава Вячеславовна скончалась. Моментально все личное отошло на второй план, Покойник, хочешь, не хочешь, требует внимания. Это живые могут подождать, а мертвый, он должен предстать на суд божий вовремя. Напрасно говорят: покойнику спешить некуда.

У тети Сони, оказывается, загодя было все приготовлено: во что одеть покойницу, чем прикрыть и тому подобное. Она заранее выяснила, какие требуется соблюсти формальности, и даже, как получить от собеса единовременную денежную помощь (копейки, а тоже на дороге не валяются). Так что смерть сестры не застала тетю Соню врасплох.

И все-таки, хлопот был полон рот. Не простое это дело, проводить человека в последний путь, ох, не простое. Собственно, основные заботы легли на Сашу и ее родных. Помогли и коллеги геологи. Всем, чем могли. Похороны прошли на должном уровне: без лишней помпы, но вполне пристойно.

Сразу после поминок Саша стала собираться домой. В последний раз окинула взглядом осиротевшее родовое гнездо, вытерла слезы. По иронии судьбы именно она, Александра осталась единственной представительницей Ярошевских, «последней из могикан».

Захватчица Сонька, хоть и старалась, сообразно моменту, делать скорбное лицо, не смогла удержаться от победной ухмылки: девчонка убирается восвояси, никто не сможет теперь оспорить ее прав на квартиру и все имеющееся в ней добро.

Собираясь, Саша попросила Соньку отдать ей попугая. На память. Та не позволила: еще чего, птица, поди, немалых денег стоит, как и клетка.

Этого, впрочем, следовало ожидать.

— Прощайте, — сказала Саша, обернувшись у выхода.

А про себя добавила: «Надеюсь, навсегда».

4

Дома Саша застала картину подготовки к отъезду: повсюду коробки, узлы, чемоданы, стопки книг, перевязанные бечевкой.

— Завтра контейнер должны привезти, — объяснила муля.

Примета того времени — грузовики-контейнеровозы возле подъездов. В темно-коричневый железный ящик двухметровой высоты умещались: шкаф, пара поставленных «на попа» кроватей, несколько стульев, холодильник, телевизор. Пустоты заполнялись коробками и мягкими узлами. И все: ящик готов к путешествию по железной дороге.