Мы искали друг друга

Детская влюбленность тем и хороша, что уходит так же быстро и незаметно, как и приходит.

В пятом или шестом классе за Сашей пытался ухаживать Витька Первухин, известный в школе задирала. Этот обалдуй оказывал «даме сердца» весьма своеобразные знаки внимания: при встрече норовил толкнуть, якобы нечаянно, или наступить на ногу, корчил рожи, ржал лошадью, словом — валял дурака. Хорошо еще, руки не распускал, не пытался «зажать» и сделать непристойное предложение, подкрепляя его характерными телодвижениями: попадались в их школе и такие уроды. Однажды, набравшись смелости (или наглости), Первухин прислал ей записку примерно такого содержания: «Дорогая Александра! Я в тебя влюблен. Я хочу, чтобы ты стала моей женой». Ни дать, ни взять — сюжет для «Ералаша».

Саша демонстративно, на глазах у «поклонника», порвала любовное послание. Больше Первухин не приставал.

Любовь приходит и уходит… Были у Саши-школьницы мимолетные увлечения, как и у любой девочки, да стоит ли о них вспоминать?

Макс… Тут все не просто. Нельзя утверждать будто бы Александра сразу «запала» на, в общем-то, симпатичного парня, который всегда глядел на нее, как… как… (сравнить, даже, не с кем), пожалуй так взирал принц датский Гамлет на тень своего папы-короля — с ужасом и, одновременно с… любовью? Другое дело его приятель Рудольф. С тем было предельно ясно: Рудик на любую особь женского пола смотрел глазами мартовского гуляки кота. Макс же, когда они остались вдвоем, таращился, словно на редкостного зверя какого: и погладить охота, и страшно — вдруг укусит. Затем «Желтоглазую ночь» вспомнил, и… что-то екнуло у Саши. Не слова поднадоевшего уже шлягера взволновали девушку, а то, как они были сказаны. На мгновенье Саша даже поверила, что это его слова.

Макс едва все не испортил — полез (а ведь она не давала повода) обниматься. Саша оттолкнула его. Пожалуй, резче, чем следовало бы. Тут же пожалела, и сама, неожиданно, поцеловала.

На другое утро, наткнувшись в коридоре на Макса с Татьяной, она ощутила укол ревности. Расстроилась, но не надолго. Все еще было поправимо. До того момента, когда Саша увидела своего воздыхателя в обществе незнакомой девицы. По взгляду, брошенному незнакомкой, она поняла: это девушка Макса. Не просто знакомая, а его девушка!

Все перевернулось в душе у Саши.

2

Был долгий декабрьский вечер.

Саша, истосковавшаяся в больнице по домашнему уюту, который день отходила, отогревалась в прямом и переносном смыслах. На улице темно, зябко, слякотно, и от того дома, возле горячей батареи, под розовым абажуром торшера еще уютнее; из кухни текут вкусные запахи, и кошка Глаша трется в ногах. Маленьким мещанским счастьем назвал бы теперешнее Сашино настроение университетский комсорг Дятлов, фарисействующий дуболом, лицемер и демагог.

Саша читала, забравшись с ногами на диван, когда в прихожей засвистал, подражая то ли российскому соловью, то ли австралийской птице-пересмешнику, телефон, аппарат венгерского производства, модная игрушка, с электронной свиристелкой вместо нормального звонка.

Девушка соскочила, было, с дивана, но тут же села опять — вдруг это он звонит, Макс.

Телефон продолжал выводить трели.

— Саша, возьми трубку! — крикнула из кухни мама.

— Мулечка, я не могу, — откликнулась дочка.

— Что такое? — обеспокоилась мама, и заглянула к Саше в комнату. — Почему не можешь?

— Ну… Возьми, пожалуйста, сама. Если меня — спроси кто.

Мама проворчала что-то, но подошла к надрывающемуся телефону.

— Алло?.. Здравствуйте… Сашу? А кто спрашивает? — Она прикрыла ладонью микрофон. — Говорит — Максим.

Александра сделала знак рукой: меня нет. Мама покачала, укоризненно, головой.

— Знаете, а Саши нет дома… Может, что передать?.. — Положила трубку. — Приятный голос, вежливый. Он кто, твой однокурсник?

— Нет… так, знакомый, — изображая безразличие, ответила Саша.

— Ну, ну…

Мама вернулась на кухню. Саша взяла отложенную книгу.

«…Он поссорился с Гуриным. Пока вся партия занималась шурфовкой, Гурин ходил в маршруты, в своей персональной альпинистской пуховке, с персональной облегченной палаткой типа „гималайка“. Гурин был чист, свеж. Все остальные бродили с головы до пяток вымазанными в желтой глине. „Когда партия горит, то, черт возьми, надо быть всем одинаковыми. И работягам, и инженерам“, — сказал Жора. „Стадный инстинкт у меня ослаблен“, — ответил Гурин…»* Саша скользила глазами по строчкам механически; смысл прочитанного уходил мимо сознания. Почему, ну почему она не взяла трубку!? Надо было хотя бы выслушать, а уж потом принимать решение. Макс, конечно же, понял, что Александра просто не хочет с ним разговаривать, и, само собою, обиделся. Что она наделала… Нет, все правильно. Только так! Отрезать. Сразу. Навсегда… Или, все-таки… Ну зачем она вообще встретила этого… юриста-математика. — ---------------- *) Прим. О.Куваев «Территория». Эта книга имела огромную популярность среди геологов бывшего Союза. Кстати, слово «сокоешник» позаимствовано мною у Куваева (авт.)