Мы - истребители

Дел в Центре особых не было. Все на замах. Инструктора опытные, все, что знал, я передал, так что они работали в полную силу с прибывающими новичками. Кстати, среди этих самых новичков немало инструкторов из летных училищ. У нас работали даже немцы. Причем не просто летчики, а из той группы подполковника Шредера, с которой я вел свой последний бой. Было интересно пообщаться с ними. Капитан Кляузе легко шел на контакт, передавая весь свой опыт охотника. А вот сам подполковник категорически отказался сотрудничать с нами и сейчас где-то валил деревья или шил варежки — не знаю, что им там полагалось. Так что скоро, я думаю, наши выпуски будут подготовлены к встрече с врагом ещё лучше. Тем более после моей речи на совещании по авиации, проходившем в Кремле. За каким чертом меня туда позвали, я не знал — это потом уж выяснилось, что в качестве эксперта — вызвали на трибуну и спросили насчет повышения квалификации пополнения в полках, прибывавших из училищ. Вот тогда я им и выдал. Речь была горяча, но от чистого сердца, так что несколько неожиданными были пять суток домашнего ареста с последующими сдачами по политучебе. А дело было так:

«…По этому вопросу все. Как вы видите, летная подготовка пополнения на самом низком уровне. Мое личное мнение. Ну не обязательно знать летчику военного времени матчасть вплоть до маленького винтика в моторе или каждой заклепки на фюзеляже! Да, для мирного времени это обязательно, и то не всегда. Но сейчас?! Зачем им это знать?! Ну получил повреждение самолет, сел на вынужденную. Если на своей территории, приедут механики или эвакуируют или на месте починят. Если на территории противника, то как чинить, если под каждым кустом ствол автомата или карабина торчит? Так что остается только поджечь технику и бежать оттуда в сторону линии фронта — я, кстати, именно так и делал. При мелких поломках можно и до аэродрома дотянуть. Так что учеба по ремонту самолетов, я считаю, избыточна, она банально не нужна! И теория обязательно — это важно, чтобы летчик знал, что и почему делает. А лишнее время лучше пустить на полеты и совершенствование техники пилотирования. Так же как и политучеба…»

Все-таки не надо было заикаться сократить время политучебы ради занятия пилотажем. Ух, как на меня Архипов взъелся! Пять дней от звонка до звонка у себя в комнате отсидел, читал Марксистско-Энгельскую литературу. Месть со стороны майора мелкая, но действенная. Ну их, с этими политработниками связываться. Когда я выходил из столовой, то столкнулся в дверях с Архиповым, который, голодными глазами посмотрев на стол, велел мне присоединиться к нему. Глядя, как он наворачивает борщ, спросил:

— Что случилось? Вижу, не просто так приехали.

— Случилось. На, читай. Тебе предписание на учебу в Академии. — Достав из планшета плотный конверт, он вручил его мне.

— Учеба?! — озадачился я, разрывая бок конверта.

— Что значит «учеба»? Да каждый командир мечтает попасть туда, а ты нос воротишь!

— Да что я там делать буду?!

— Учиться! Тебе сколько врачи время дали на восстановление?

— До января никаких полетов, — буркнул я недовольно и стал изучать приказ.

— Вот, теперь есть чем заняться. Тем более в Центре ты уже не нужен. Все поставлено как надо.

— Это точно… Погоди-ка… Развел, да?

— Ну не мог я упустить такой возможности, — хмыкнул он.

Я встал и громко сказал личному составу, присутствующему в столовой:

— Внимание! Приказ номер сто семнадцать дробь шесть. Капитану Суворову, дважды… ну тут не важно… сдать полномочия начальника подготовки по боевому пилотированию… назначается в отдельный полк… заместителем командира полка по боевому пилотированию.

— УР-Р-РА-А-А!!!

Мои новые однополчане не смогли сдержаться.

— Качай его!

Мне никогда не нравилось это выражение восторга.

«Какой же здесь потолок низкий», — грустно думал я, в пятый раз закрывая глаза при его приближении. Но, к моему удивлению, так его ни разу и не коснулся.

Меня поставили на пол и стали хлопать по плечам. Рядом стоял Ваня Кожедуб, который тоже прибыл повышать квалификацию из своего училища, где и получил назначение в теперь уже мой полк. Улыбнувшись, он спросил у меня:

— Теперь все? С нами, товарищ капитан?

— С вами.

До вечера я был занят бумажной волокитой — оформлял документы на перевод, на свой законный отпуск и подготавливал бумаги к передаче преемнику. Кто это, уже знал — майор Владимиров, один из моих лучших учеников среди инструкторов Центра, да и опыта и авторитета ему не занимать. Честно скажу, в некоторых дисциплинах он был выше меня на голову.

После чего занялся полком, а так как он был полностью сформирован и пополнен людьми, стал с командиром полка подполковником Стрижем утрясать штат, куда меня сунуть. Решили просто создать резервную пару охотников. Выбор ведомого Иван Митрофанович предоставил мне. Немного подумав, я уверенно назвал Стёпу Микояна.

— Микоян? Это из второй эскадрильи старшего лейтенанта Покрышкина? Которого лично тренировал?

— Он самый.

— Хорошо, я прикажу начштаба перевести его. Кого думаешь на замену?