Мы из блюза (СИ)

- Барин, вот ваша сковородка! – протянул мне подбежавший поваренок орудие приготовления завтрака. Повар-злодей очнулся от обалдения, в которое я успел его вогнать, и надавил на спусковой крючок своего «браунинга». За следующую секунду, пока он соображал, что перед стрельбой надо бы снять пистолет с предохранителя, я выхватил у поваренка сковородку и со всей дури пробил нападавшему по кумполу. Тот упал, выронив пистолет, который, разумеется, почему-то выстрелил. Вроде, никого не задело. Поваренок от неожиданности не удержал в руках все остальное, что принес мне, так что поверженного злодея засыпало мукой, поверх которых растеклись два разбитых куриных яйца. Надо отдать должное казакам: прибежали они быстро, фальшивый повар едва начал шевелиться. Вникнув в ситуацию, его они забрали с собой, не забыв про пистолет, а мне велели идти к себе и до особого распоряжения не высовываться. Я послушно поплелся обратно, по пути, правда, успел наскоро перекурить.

Хвала поварам – они не обрекли меня на голодную смерть! Едва полчаса прошло, а Тимофей принес мне стопку свежайших блинов, к ним прилагались плошки с красной икрой и медом, небольшой графинчик водки и кофейник. Водке, несмотря на утро, я обрадовался: кураж слетел, и уже ощутимо потряхивало, так что противошоковое – в самый раз. Едва успел подкрепиться и налил первую чашку кофе, как пришел давешний полковник.

- Присаживайтесь, ваше высокоблагородие. Доброго дня вам, господин полковник.

- Благодарю, - кивнул Оладьин, садясь на диван. – Позвольте поздравить вас с днём рождения.

- И вам не хворать. Только не кажется ли вам, что охрана исключительной важности объекта – обиталища августейшего семейства – как бы это сказать помягче… оставляет желать много лучшего? Я не о себе сейчас – застрелят – значит, так мне и надо. Но здесь же императрица, наследник, великие княжны, да и сам наш царь-батюшка. Насколько мне известно, предпочитает обитать именно тут. Как же так-то, а?

- По больному бьёте, - вздохнул Оладьин. – Но поделом, конечно. Нападал на вас участник небезызвестного «Союза Михаила Архангела». Охрана уже усилена, и будет усилена ещё сильнее. Из Петрограда выехали жандармы, будут проверять весь персонал теперь. Я, собственно, зачем пришёл-то… Не поверите – извиниться. Хоть и не я, между нами, отвечаю за местную охрану, но на душе, признаться, погано.

Я вздохнул и налил ему водки.

- Выпейте, полегчает. Мне вот полегчало. Ну, почти. А теперь послушайте один коротенький вальсок, а потом пойдём покурим.

На рассвете – огненный вал,

До полудня – случится атака,

Кто там в карты вчера проиграл,

До отбоя неважно, однако.

Нам японцы в маньчжурских степях

Приоткрыли иные миры,

Где смерть легче пера,

А долг тяжелее горы.

По колено в болотной воде,

По Мазовии, проклятой Богом,

От беды – сквозь победу – к беде,

По приказу, без сна, без дороги...

Но мы правила этой игры

Зазубрили ещё в юнкерах,

Где долг – тяжелее горы,

А смерть – куда легче пера…[1]

- Спасибо, - просто сказал полковник Оладьин.

- Идёмте курить, - ответил я.

А на перекуре нас настигли сногсшибательные известия. К полковнику подбежал молоденький подпоручик и, козырнув, молча вручил ему газету. Полковнику хватило секунд десять, после чего он затейливо выругался и передал «Петроградский листок» мне.

Династия князей Юсуповых пресеклась!