Мы из Бреста 6 (СИ)

Нам не повезло. Вечером немцы подтянули свою тяжелую артиллерию и начали методично обстреливать наши позиции. Один из снарядов разорвался рядом с нашим укрытием. Сосна, стоявшая рядом, обломилась и упала, накрыв собой раненых. Те, кто был рядом побежали в разные стороны. Меня кто-то толкнул в болото, и, наверное, оглушило миной - очнулась, лежу в воде. Только голова наружу. Еле вылезла. Рядом живых уже никого не было, одни трупы. Наших не слышно. Видно далеко уже ушли. Обстрел к этому времени закончился. Пока лезла, очень устала и вымоталась. Потому добравшись до сухого места, упала и тут же задремала.

Вдруг бабах - рядом выстрел. Осмотрелась, а это неподалеку немец пристрелил тяжелораненого. Потом меня за шиворот подняли. Хорошо еще, что я в гражданской одежде была, а оружие в болоте утопила. Немцы нашу сестру не жалуют. Тех, кто был в военной форме, в плен старались не брать. Издевались и расстреливали на месте. Мне повезло на более или менее адекватных нарвалась. Они меня своему начальству представили.

На допросе сказала, что местная жительница и по мобилизации ухаживала за ранеными. Оставшиеся в живых раненые это подтвердили. Вот меня вместе с ними и повели в плен. Помогло и то, что я немецким языком владею. С офицером, ведшим допрос, без переводчика общалась. Так я оказалась в Лепельском концлагере.

Поместили меня в барак, где наши девушки-пленные содержались. Человек сорок нас там собралось. В большинстве своем в плену при таких же обстоятельствах, как и я, оказались - ранеными и контуженными. В лагере они за больными и ранеными ухаживали, на кухне работали. Охрана над ними издевалась, как могла. Особенно теми, кто помоложе. Били и насиловали их постоянно. На девчонках живого места не было. Меня не трогали. Видно от своего начальства указание имели.

Охраняли нас украинцы, прошедшие обучение в "Травниках" (форт на территории Польши, где перешедшие на сторону врага проходили обучение в качестве охранников концлагерей). Сволочи, живодеры и извращенцы... Командовали ими немцы из охранных частей СС. Частенько в лагерь наведывались и абверовцы. Их сразу отличить можно - чистенькие такие все, культурные. Если кого избить надо охрану вызывают. Сами не пачкаются. С пленными спокойно разговаривают, сигаретами угощают. После их отъезда из лагеря потом обычно десятка полтора пленных в грузовике вывозилось.

Посещали нас и предатели, те, кто в РННА (Русская национальная народная армия) немцам служат. Да и казаки несколько раз приезжали.

Из руководства полка я никого в плену не видела. От тех раненых с кем мы вместе в плен попали мало, кто в живых остался. Многие еще по дороге в лагерь умерли.

Меня на допросы часто вызывали. Все пытались вызнать, кто я, как попала в полк. Держалась своей легенды. Пробовали из меня что-то вышибать, ничего не получилось. Причем допрашивали наши же - украинцы, русские и белорусы что перешли на сторону врага. Бросят животом на лавку, лупанут пару раз плеткой или резиновым шлангом по спине: "Говори!". Хоть и больно, но я терпела. Стояла на своем. С нашими говорила только на немецком. Требовала к себе нормального отношения. Может именно поэтому мне немцы и поверили. Перевели в лагерь, где содержались местные жители, собранные для отправки в Германию.

В том лагере пробыла двадцать дней - удалось сбежать. Там был сортир за колючей проволокой, и выводили туда по десять человек, а я увязалась одиннадцатой. Конвойные нас не считали. Потому и повезло. Конвоиры вовнутрь не заходили, на улице стояли, курили да разговоры вели. Когда все вышли, я затаилась, дождалась, когда остальных уведут в лагерь. Я выскочила и дала ходу. Сутки скрывалась в лесу, а потом краем дороги пошла на запад. Уже на следующие сутки услышала канонаду.

А потом в лесу нарвалась на наших разведчиков. Их группа по немецким тылам шарилась - диверсии на дорогах совершала. Старшим там был старший сержант Петр Гренишкин. Мы с ним переговорили, я ему свой платок предъявила и попросила помощи. Вернуться назад через линию фронта они не могли, выделить людей для моего сопровождения тоже. Поэтому взяли меня с собой. Почти месяц "гуляли" по немецким тылам. Хорошо так погуляли. До Орши и Витебска дошли и назад к Лепелю вернулись. Почти каждый день немцам и их прихвостням хвосты накручивали. Я подсчет вела, так вот во время рейда мы более тысячи солдат противника жизнь сократили. Два десятка танков и почти сотню автомашин пожгли. Более двух десятков мостов сожгли. Немцы за нами охоту организовали. Части с фронта специально против нас снимали. Погоню посылали. Но мы благодаря Петру всегда вовремя уходили. Пару ягдкоманд на ноль помножили.

Сначала нас всего двенадцать человек было, а когда к своим вышли уже почти три сотни набралось. И это с учетом потерь, что несли в боях. Пока шли пленных из рук немцев и гитлеровцев освобождали, небольшие группы партизан к себе присоединяли.

Старший сержант оказался из отряда Саши Могилевича. Помнишь такого?

- Ну как же не помнить. Если я его и оправлял под Минск.