… В наркомате мне доложили: экстренный приказ уже передан. Он совсем короток — сигнал, по которому на местах знают, что делать. Все же для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого. Берусь за телефонную трубку. Первый звонок на Балтику — В.Ф. Трибуцу:
— Не дожидаясь получения телеграммы, которая вам уже послана, переводите флот на оперативную готовность номер один — боевую. Повторяю еще раз — боевую. Он, видно, ждал моего звонка. Только задал вопрос: — Разрешается ли открывать огонь в случае явного нападения на корабли или базы?
Сколько раз моряков одергивали за „излишнюю ретивость“, и вот оно: можно ли стрелять по врагу? Можно и нужно!
Командующего Северным флотом А. Г. Головко тоже застаю на месте. Его ближайший сосед — Финляндия. Что она будет делать, если Германия нападет на нас? Есть немало оснований считать, что присоединится к фашистам. Но сказать что-либо наверняка было еще нельзя.
— Как вести себя с финнами? — спрашивает Арсений Григорьевич. — От них летают немецкие самолеты к Полярному.
— По нарушителям нашего воздушного пространства открывайте огонь.
— Разрешите отдать приказания?
— Добро.
В Севастополе на проводе начальник штаба И.Д.Елисеев.
— Вы еще не получили телеграммы о приведении флота в боевую готовность?
— Нет, — отвечает Иван Дмитриевич.
Повторяю ему то, что приказал Трибуцу и Головко. — Действуйте без промедления! Доложите командующему…
… Как развивались события в ту ночь на флотах, я узнал позднее. Мой телефонный разговор с В. Ф. Трибуцем закончился в 23 часа 35 минут. В журнале боевых действий Балтийского флота записано: „23 часа 37 минут. Объявлена оперативная готовность № 1“.
Люди были на месте: флот находился в повышенной готовности с 19 июня. Понадобилось лишь две минуты, чтобы началась фактическая подготовка к отражению удара врага.
Северный флот принял телеграмму-приказ в 0 часов 56 минут 22 июня. Через несколько часов мы получили донесение командующего А. Г. Головко: „Северный флот 04 часа 25 минут перешел на оперативную готовность № 1“.