Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон

Долго засиживаться на месте и ждать удара, было нельзя. Сейчас находящиеся на острове пожалуются большим дядям и те накроют нас артиллерией и бросят в атаку резервы. А это очень плохо. Нет, конечно, я знаю, что хорошо подготовленная группа снайперов и пулеметчиков может сдержать наступление батальона. Но как-то хочется подстраховаться, закрыть ворота и не дать шансов противнику ворваться вовнутрь отбитой цитадели. Нужно укреплять позиции внизу в арке ворот. Пока снайпера гасили пулеметчиков, мои бойцы бросились к Арсеналу, где неделю назад нами у ворот были складированы мешки с песком. Сейчас они как раз были нужны. Я с двумя бойцами прикрывал эти работы, отстреливая из трофейного пулемета наиболее активных на той стороне моста.

Под свист пуль, баррикада росла. Строилась она из нескольких перекрывавших друг друга частей. Количество носильщиков резко возросло. Кроме моих бойцов замелькали знакомые лица красноармейцев из первого батальона. Многие красноармейцы были в окровавленных повязках, но не прекращали работы и наращивая высоту и ширину баррикады.

Среди тех, кто носил мешки, оказались и пограничники. Их можно было опознать по фуражкам и сохранившимся петличкам на рваных, грязных, часто в крови гимнастерках. Командовал ими лейтенант Кижеватов, поздоровавшийся со мной кивком головы бросая очередной мешок. Его фуражка была сдвинута на затылок, на пыльной повязке, выше бровей, проступали пятна крови. Глаза горели лихорадочным огнем. Мне показалось, что он даже и не удивился нашей встрече. С собой из заставы они принесли «Максим», установленный теперь на баррикаде.

Поговорить нам удалось только по завершении строительства, зайдя в башню и обходя позиции бойцов. На первом этаже под лестницей лежал труп пограничника, его винтовку и подсумок кто-то забрал. Здесь же в комнатушке находилось еще два трупа в красноармейской форме. По словам Кижеватова это были захваченные за несколько часов до войны диверсанты, а павший пограничник — охранявший их часовой. Дали команду начать уборку трупов и сбор трофеев. И только после этого обменялись новостями.

Андрей Митрофанович рассказал, что здание заставы разрушено тяжелыми снарядами и минами, значительная часть бойцов пострадала. В строю семнадцать человек. Большинство неоднократно ранены. Себя таковым он не считал. Связи с отрядом и другими заставами нет. Из завалов удалось раскопать часть оружия и склад боеприпасов. Раненые пока находятся в здании заставы и нужна их срочная эвакуация. Хорошо, что семьи командиров находились у нас в лагере, а то бы погибли здесь. До нашей атаки они уже дважды отбивали атаки врага из арки ворот. Действовали гранатами и штыковым ударом. В боях участвовал и взвод нашего полка, которому помогали огнем из подвала Арсенала.

Я в свою очередь ознакомил его с положением дел в крепости и принимаемых мерах по выводу людей. Предложил отправить раненых для эвакуации к Треарочным воротам.

В это время, настороженно поводя стволом орудия, к зданию заставы подъехал БА разведбата. Выглянувший оттуда сержант позвал меня к рации. Ерофеев кодовыми фразами интересовался положением дел. Сообщив, что все нормально, отпустил БА назад к Трехарочным воротам готовиться к прорыву. Туда же понесли раненых.

Немцы через мост и плотину попытались контратаковать, но нарвавшись на плотный огонь, откатились назад и оставив на мосту десяток неподвижных тел. Теперь немцы усиленно окапываются на Западном острове, с северной части которого не переставали звучать выстрелы и взрывы. Это продолжали держать оборону пограничники.

Договорившись с лейтенантом о том, что он с бойцами будет продолжать обороняться здесь, собрал свой отряд и двинулся с ним в Арсенал. Парням требовался отдых, пусть непродолжительный, но отдых. Все-таки нагрузка у них была дай боже. Поэтому я их отправил в нашу казарму. Пусть расслабятся, перекусят и воды попьют. Они пошли через центральный вход, а я решил заглянуть в подвал. Найти командование полка и решить вопрос с выходом из крепости.

* * *