Мы из губрозыска

— Ну, к примеру, кража из сейфа. Первым делом сыщик бежит в картотеку, поднимает весь архив по медвежатникам.

— Простите, а это кто?

— Медвежатники? — улыбнулся Хворостинин. — О, это птицы весьма высокого полета. В преступной табели о рангах они стоят почти на самой верхушке — солидные и весьма уважаемые люди. Их специализация: замки, сейфы. При этом, заметьте, медвежатники сейф никогда не взламывают, а аккуратно открывают, используя специальные отмычки, отвертки и прочий воровской инструмент. Как правило, этих спецов немного, фактически, они все наперечет. С таким раскладом остается только проверить, кто хотя бы гипотетически мог оказаться причастным к преступлению. А вот тех, кто взламывает сейфы, зовут шнифферами. Это уже другая специализация. Некоторые шнифферы уже не полагаются на слесарные инструменты, а смело используют плоды научного прогресса: например, газосварочный аппарат.

— А, какие еще виды преступников бывают?

— Есть, например, банщики…

— Они что, в банях орудуют?

— Нет. Просто на воровском арго… простите, на воровским языке, бан — это вокзал. Банщик — вор, орудующий на вокзале. Обычно его улов — ручная кладь. Поездушники — те, кто воруют с экипажей. Есть карманники — с ними, думаю, все понятно. Народ это очень ловкий и хитрый. На выносе квартир специализируются домушники. У них тоже есть разные специализации, например, форточники — они не вскрывают двери и не ломают замки, залезают в открытые окна или форточки, отсюда и пошло прозвище. Городушники — те, кто магазины обносят. Конокрады… Знаете, у них и в прежние времена было особое положение и большой размах. Мне приходилось принимать участие в одном громком расследовании, так там в шайке было сто человек, включая даже своих агентов-осведомителей в полиции. Хотя одно радует: вряд ли у вас водятся марвихеры — воры прямо-таки международного класса.

— Никогда бы не подумал, что преступный мир такой многообразный, — покачал головой Елисеев.

— Вы думаете, это все? — засмеялся Хворостинин. — Это мы так, по верхам пробежались. Если начнем обсуждать портяночников — воров низшего разряда, уровня «спереть белье с чердака или шапку с прихожей», так мы до вечера засидимся. А ведь есть самые разнообразные мошенники: карточные шулера, бас-манщики — они обманывают при помощи «куклы»: пачки денег, в которой только сверху и снизу настоящие банкноты, а между ними резаная бумага. Фармазонщики дурят народ фальшивыми драгоценностями. Женихи по слабому полу специализируются. Такие аферы порой крутят — оставляют невест в одном исподнем.

— Просто голова раскалывается, — признался Елисеев. — Мне что, обязательно нужно все это знать?

— Именно! — поднял указательный палец Хворостинин. — Не просто знать, а применять полученные знания на практике. Если хотите стать хорошим сыщиком, вам поневоле понадобится изучить преступный мир досконально. И, можете мне поверить, против нас выступает очень серьезный и опасный противник.

— Это верно, — согласился Петр. — У нас тут несколько дней назад такое началось…

И он поведал эксперту историю с парусиновыми портфелями. Выслушав, Хворостинин задумчиво почесал щеку.

— Знаете, молодой человек, а я ведь слышал о подобных случаях. Сам я, увы, с ними не лично сталкивался и деятельного участия в следствии не принимал, но мои коллеги еще по прежним временам рассказывали… Если меня не подводит память, то там работала парочка: некий поляк-шляхтич и его подельник. Имен и фамилий, уж извините, не припомню. А действовали эти двое с наглостью и размахом. Ничего не боялись и были очень хорошими психологами. Вам что-то говорит этот термин?

— Мы здесь не настолько уж темные, — нахмурился Петр. — Кое-что слышали.

— Только не воспринимайте это как личную обиду, — попросил Хворостинин. — Ни в коем разе не сочтите мои слова проявлением столичного снобизма. Знаете, даже среди петроградских милиционеров есть люди, мягко говоря, неграмотные.

— Да ладно, забудьте, — сказал Елисеев. — На самом деле с вами очень интересно. Вы такие вещи рассказываете, о которых на милицейских курсах даже не заикались.

Старенький фотоаппарат в деревянном лакированном корпусе нашли на толкучке, там же закупили почти все необходимые химикаты и краски. Эксперт остался доволен покупкой, хотя она пробила изрядную брешь в его служебном фонде.

Петр стал первым, на ком Иннокентий Сергеевич провел испытание фотоаппарата. Елисеев даже немного волновался. В фотоателье он был только раз, перед тем как попал на фронт. Карточка тогда получилась странной, совсем не похожей на отражение в зеркале. Петр долго вертел ее и всматривался, не веря, что запечатленный на толстой картонке парень в гимнастерке и галифе — это он. Куда и при каких обстоятельствах потом сгинул снимок — Елисеев не знал.