Мы из Игарки. По следам авторов и героев книги

— Автомобиль в то время, может, один на всю Игарку и был… Аэросани мы видели не раз: у политотдела Севморпу# и в кино. Зато чего только не делали сами! Сколько" одних часов разобрали: нужны были пружинки для приводов к самодельным кораблям… Эта детская техническая фантазия до сих пор помогает мне, спустя пол-века. А на аэросанях я все-таки покатался — на Диксоне, когда стал «солдатом Папаннна».

Он показывает фотографию: молодой, в матросской форме.

— Мы в этой форме по очереди все семеро сфотографировались, мне тогда лет девятнадцать было. Это — в войну, на полярной станции: был я аэрогидрометеорологом. Три с половиной года на зимовке в самом центре Карского моря… Наблюдение вели за колебаниями льда, уровнем океана, измеряли направление и скорость ветра, температуру. И остров сами от фашистов охраняли: там подводных лодок много шныряло. У каждого было по винтовке, гранате и один пулемет — на всех. По нашим данным на Большой земле составлялись прогнозы для кораблей и авиации Северного флота, шла ледовая разведка. За все время зимовки ни слова из дому не получили: закон радиомолчания. Нарушили его, лишь когда ледокол «Георгий Седов» за нами пришел, — уже был мир.

Старший научный сотрудник полярной станции вновь был принят на первый курс Сибирского технологического института, откуда отозвала его война. В институте его помнили… Нашлись даже старая зачетка и студенческий билет.

Полярник стал инженером-лесовиком.

Пробужденные Буревестником

Письмо Алексею Максимовичу Горькому от имени пионеров они подписали оба — Миша Цехин и Валя Калачинскнй. Рассказы: длинный — Мишин и махонький — Валин — в книжке помещены рядом, между ними лишь «Мой зоосад» Вали Баженовой втиснулся. Ребята в обиде не были: девчонки всегда пролезут, к тому же Валя с Валентином из одного класса.

А Миша чуть постарше, и в дальнейшем это «чуть» вылилось в весьма серьезное преимущество: когда Валя Калачинский сдавал экзамены за десятилетку, математику у него принимал Цехин Михаил Кирсантьевич, доморощенный учитель. Шел июнь 1941 года…

Встретились они много лет спустя в небольшом шахтерском городке. Калачинский прилетел туда с заданием «Комсомольской правды», собкором которой работал много лет; Цехин, кандидат наук, доцент, декан политехнического института, привез на практику студентов. Оба зашли в горняцкую столовую в один час и сели за один стол. Такие встречи в жизни бывают еще чаще, чем на страницах романов.

Ахнули, узнав друг друга. Придя в себя, стали выяснять:

— Давно из Игарки?

— В 41-м.

— И я тоже.

— Где живешь?

— В Кемерово.

— И я тоже.

— ?!

Все объяснилось просто: Цехин не читал «Комсомольскую правду», Калачинский не писал о горняцких ученых. А спроси он своих героев — знатных шахтеров, специалистов по горным машинам, маркшейдеров, — у кого учились горняцкому делу, встреча состоялась бы раньше.

…Шумливые, веселые, даже озорные не по годам, они стремительно потащили меня в свое детство, торопливо рассказывая каждый свое и оба одновременно.

Мне увиделся игарский клубный барак, битком набитый малышней, на сцене — Отто Юльевич Шмидт, прилетевший с В. С. Молоковым прямо из легенды. «Борода у него большая, а глаза добрые», — написал тогда Миша Цехин в своем рассказе «Герои бывают у нас в гостях». И далее: «После беседы я, как отличник учебы, по поручению пионерской организации вышел на сцену, встал рядом с товарищем Шмидтом н сказал:

— Избираем Отто Юльевича Шмидта почетным пионером Игарки.

Ребята захлопали в ладони и закричали «ура», а я стою с галстуком, тянусь к шее товарища Шмидта, но достать не могу. Я маленький, а он высокий.

Увидел это Отто Юльевич, засмеялся и нагнулся ко мне. Тут я и повязал ему галстук».

— Это только так в книге написано гладко «повязал галстук», — смеется Михаил Кирсантьевич, — А на самом деле от волнения я в зажим галстука заправил бороду Отто Юльевича, а выпутать ее никак не мог. Зал хохочет. Шмидт мне помогает. Еле справились.

А потом пионеры сфотографировались вместе с Отто Юльевичем, который самого маленького — Мишу Цехина — взял на руки. Снимок этот тогда облетел весь мир.

«Если вы сможете найти книгу «Мы из Игарки» первого издания, там увидите пионеров со Шмидтом. На этом снимка есть девочка в клетчатом джемпере, слева от Отто Юльевича. Эта девочка — я». Трогательное письмо написала Наталья Ивановна Сучкова, кавалер ордена Ленина, учитель математики с сорокалетним стажем. Преподавала она в школах Игарки и Красноярска. Словно голос маленькой девчушки вклинился в наш разговор, будто пришла и она в гостиничный помер из детства Миши Цехина и своего. А был он серьезен и крут, но со смешинкой и юмором, поэтому самые сложные, порой и трагические ситуации звучали не так жестко.

— Поднялись мы в атаку. Я вскочил, чтобы катушку связистам помочь нести. Над головой ахнуло — снаряд разорвался. Слышу: «Калачинского убило». «Врешь, думаю: если слышу, значит, не убило».