Мы из Конторы

Просто так их выманить было бы невозможно. Только на приманку, на какое-нибудь значимое событие например, на захват русского диверсанта! Который придет взрывать предателя своей Родины и заодно законопослушных немцев.

Вот он и пришел! С бомбой в коробке.

И уж тут они не утерпели, тут они, нарушая все правила приличий и заодно конспирации, полезли любопытствовать. Тем выдав себя. С головой.

Вот и вся немудреная хитрость.

Которая позволила установить истину.

Встреча состоялась, но на встречу с предателем пошли только ноги, а глаза остались на месте. И стали смотреть за теми, кто будет смотреть — как ловят ноги…

И углядели. И при этом остались целы.

А вот нога…

Глава 29

Нет, сирены еще не замолкли.

И кареты «Скорой помощи» не уехали.

И пожарные машины не убыли.

И репортеры не разошлись.

Потому что была еще коробка!

И в ней-то и было все дело!..

Когда прибыли саперы, все вокруг было оцеплено полицией и завешено флюоресцирующими лентами с предупреждающими — Ahtung! — надписями! Но за них и так никто не пытался лезть. Немцам коли сказали не лезть — они не лезут…

Это только в России, когда случается нападение на Сбербанк и революция, куда прибывают войска с автоматами, улица вмиг заполняется зеваками, которым охота поглядеть, кто в кого будет стрелять и попадет ли. И тут уж ори не ори — ничего не поможет, зеваки будут стоять, обсуждая, кто сильнее, милиция или бандиты будут лезть на заборы, откуда лучше видно, и биться об заклад. А вездесущие детишки непременно просочатся сквозь пикеты и кордоны, встанут вкруг автоматчиков и, дергая их со всех сторон за камуфляж, станут канючить:

— Дядь, а дядь, а скажи, у тебя автомат всамделишный? А граната есть?

А дай подержать!

А стрельни, дядь! Ну стрельни хоть разок!.. Или патрончик подари!

— Кыш, мелюзга! А ну — пошли отсюда! — станут огрызаться милиционеры, строя страшные рожи и отводя от детских ручонок оружие. Вместо того чтобы направлять его на цель.

— Пошли отсюда, я сказал!

— Чего на пацанов орешь?! — обязательно выступит кто-нибудь из толпы. — Чего они тебе — мешают, что ли? Пусть стоят, коли охота.

И тут уж бойцам станет не до преступников, а до наседающей пацанвы и толпы, которая станет развлекаться, задирая их.

И ничего тут не поделать! Только если в нарушение закона дать пацаненкам пенделя или отвесить леща, а толпе расквасить пару рож — только тогда они и разойдутся.

Ну нет у русских уважения к параграфам.

У немцев — есть.

— Отойдите на десять шагов! — командует полицейский.

И все дружно шагают назад. Ровнехонько на десять шагов. И глядят оттуда на саперов, что вылезли из своего грузовика. Вид у которых самый боевой.

Саперы облачились в особые, способные выдержать взрыв бронекостюмы, взяли в руки специальные, не пробиваемые осколками щиты и никуда не пошли, пустив впереди себя телеуправляемого робота.

Робот вскарабкался по лестнице, подполз к коробке и вытянув щуп, осмотрел-«обнюхал» ее со всех сторон.

Коробка как коробка. С ленточкой…

Присутствия взрывчатых веществ в ней робот не обнаружил, но все равно было принято решение расстрелять коробку с помощью водометной пушки.

Ударившая с огромной силой в «бомбу» струя разметала оболочку коробки и ее содержимое в мелкие клочки и в разные стороны, нанеся подъезду непоправимый, который даже не понять, с кого взыскать, урон.

В коробке был — торт.

Всего лишь торт.

Просто торт.

Кремовый. С розочками.

И не было никакой бомбы.

Или хоть пистолета.

Ну хотя бы отравленного кинжала!

Ничего такого — только торт. Наверное, очень вкусный.

— Где бомба? — рявкнули на диверсанта контрразведчики, беря его, пока он не пришел в себя, в оборот. — Куда ты дел бомбу?

— Какую бомбу? Я не знаю ни о какой бомбе! Меня попросили занести торт.

— Торт?!.

— Ну да — торт.

— Кто попросил?

— Я не знаю. Я первый раз в жизни его видел! Честное слово!

Контрразведчики переглянулись. Как же они так лопухнулись-то? Ведь это же самое обычное дело, когда шпион посылает вместо себя на конспиративную квартиру какого-нибудь случайного прохожего, чтобы узнать, нет ли там засады.

И этот — послал!

И они поверили.

Потому что нельзя было не поверить. Вернее — невозможно! Из-за коробки!.. Кабы не коробка, они могли бы вести себя потише — запустили диверсанта в помещение и там без шума повязали бы его.

Но коробка!..

В коробке могла быть бомба!

Бомба могла взорваться!

Дом рухнуть!

Добропорядочные немцы погибнуть!

За что кто-то должен был бы ответить!

Они!

И надо им это, чтобы до конца дней своих жить на социале и выплачивать семьям пострадавших компенсации!..

Вот они и отреагировали. Причем именно так, как рассчитывал русский диверсант, пославший своей жертве кремовый торт. А сам — не пришел!

Где же его теперь искать?

— Вы сможете узнать человека, который вручил вам торт, если, к примеру, случайно встретите его на улице?

— Не знаю, неуверен, вряд ли, — засомневался арестованный. — У него было какое-то очень незапоминающееся лицо.

— Он говорил по-немецки?

— Да.

— Хорошо?

— Скорее нет, чем да. Он неправильно строил многие фразы, и у него был акцент. Мне кажется, вернее, я уверен, что он не был не немцем.

— А кем?