Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

Нужно мне еще что-то для перстижа? Вроде как и нет. Конечно с ребятами надо посоветоваться - что брать при обмене, но в общем из всего сегодняшнего мне разве только пулемет интересен, да и то не себе. Джип уже тоже нашел. Да и не вопрос нынче машину подобрать, тем более, что сосватанный Вовкой кузовок мне очень понравился, а Надежда водить не шибко-то умеет. Еда? Одежда? В общем думать и думать. Разве что драгоценности на будущее, слитки золота? Так и это скорее всего местные хозяева жизни забрали с собой и все это попало к тем, кто их в засаде принял. Хотя может и стоит прошвырнуться. Мало ли что полезного найдется. Но как-то ноги не идут. Вымотался я. Да и нюанс такой есть, который еще влияет. Не один я тут такой. Цапну что не то, из коллективного - получится некрасиво. Еще Гейне заметил: 'Честность - прекрасная вещь, особенно когда все вокруг честные, а я один жулик'. Но я то тут не единственный жулик, тут таких ловкачей, которым я и в подметки не гожусь - не десяток, а поболе. Подведут под монастырь запросто, потом не отмоешься. Если в одиночку буду болтаться - точно. Сам-то Гейне тот еще фрукт был. Хотя я его уважаю. Хотя бы за то, что полученную от царя Николая Первого взятку в 12000 талеров промотал вместе с поэтом Тютчевым. Взятка была платой за правильное освещение польских событий в немецкой оппозицонной печати. А привез взятку как раз молодой чиновник Тютчев, вот два великих поэта встретились и прокутили все деньги в Париже. Потому раз мне не светит быть единственным жуликом и кутить потом в Париже - лучше и не пробовать. И я наливаю себе еще полкружки чаю.

Енот фыркает носиком весьма выразительно.

Ну да это его дело. Я шляться тут в одиночку не буду. Вот сходить к нашим стоит. Глянуть как что и где - это можно.

Только собираюсь уходить, как подъезжает ментовский грузовик и несколько ментов начинают выгружать на площадку рядом с танком кучу самых разношерстных стволов. Сотни полторы, никак не меньше, причем такого разнобоя и в магазине не увидишь, тут и обрезы от охотничьих ружей - начиная от одноствольных и двуствольных коротких лупар и кончая коротышками с отпиленным стволом, но сохраненным прикладом, груда разных помповушек, несколько чуть ли не бердан, болтовые винтовки, множество разных АК, какие-то причудливые пистолеты-пулеметы, просто пулеметы - три ПК на станках, Владимиров, правда с разобранной механикой, и пистолеты. Чего только нету! Куча будет внушительной, на мой вкус не хватает еще знамен, пары касок и нескольких ящиков с гранатами. Распоряжающийся этим действом подполковник мне немного знаком (аппендэктомия у его дочки была в мое дежурство), потому спрашиваю что тут такое за выставка. В ответ слышу ожидаемое - телевизионщики уже едут, будут снимать репортаж о возвращении Ропши в человеческое общество. Вот для красивой картинки и создается натюрморт. Действительно, оружие не валят как попало, а старательно укладывают, показывают товар лицом. Мне вдруг кажется - уловил боковым зрением - что сбоку от меня что-то шевельнулось, поворачиваю голову и вижу, ей-богу вижу, что тень, отбрасываемая неподвижным Енотом, сама по себе хищно тянется к этой груде оружия. Нет, померещилось, тень как тень, видно ее хозяин пошевелился. Вон он с каким невинным выражением лица на своей морде сидит. Такой невинности на десяток юных невест хватило бы. Но что-то мешает мне однозначно поверить, что тень не выдала внутренних побуждений своего хозяина. Яблоко знаете ли от яблони...

- Телевизионщики скоро приедут? - спрашиваю я подполковника.

- Через пару часов. За это время по поселку будет проведена зачистка вчерне, чтоб хотя бы по начальству не стрелял никто, да и с рабами и пленными разбираться надо - отвечает подполковник, любовно раскладывая железяки так, как на его художественный вкус будет 'покрасившее'.

- Погодите, а что за рабы и пленные? - удивляюсь я.