Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

Таких, какие ему нужны, находится у меня по сусекам три сотни. Отслюниваю требуемое. Енот, благодарно бурча что—то, деловито распихивает пачки в недра своей гопнической куртки турецкого пошива. Странно, я думал он это в свою сумку упакует.

Но сумку он отправляет на спину, перехватывает костыли поудобнее (странно, это деревянные, очень старые, которые упираются в подмышки, впервые вижу у него такие. На выездах он пользуется легкими алюминиевыми.)

Потом поправляет какой—то чудовищно странный револьвер, заткнутый в портки «по—бразильски». И скачет по ступенькам вниз, как подбитая ворона.

Все, рынок нас ждет.

Собака, в восторге от предстоящей прогулки, радостно кидается ему вслед, приходится сдерживать ее порыв, не след тут на лестнице гонки устраивать. Вручаю Фрейе изрядно жеваную ветку. «Неси!» Несет с гордостью, как медаль.

С залива дует свежим ветерком. Приятно. Сколько времени прошло, но так к запаху мертвячины, которым пронизан отделенный от нас водой Питер, привыкнуть не получилось. А здесь — свежо, вкусно пахнет водой, причем большой и открытой. У залива запах не как у пруда или реки. Правда и не совсем морской, это так.

Стараемся идти в теньке, солнце припекает, а мы одеты как положено по инструкции о безопасности в районах, пораженных зомби.

Дорого бы дал, чтоб шлепать сейчас в сандалях, одетым в шорты и легкую рубашонку с коротким рукавом. А вот вам шиш — грохаю тяжелыми сапогами. И форма на мне вся и даже перчатки в кармане и каска строительная оранжевая на пояс сзади подвешена. Разве что позволил себе вооружиться легко — взял только пистолет «Марго», подарок от одного уже покойного хорошего человека. Конечно, если нарвемся на комендантский патруль, то могут прицепиться — я ж со служебной собакой, а это значит, что таким образом сам являюсь вспомогательным патрулем, соответственно вооружен должен быть обязательно, а «Марго» как ни крути — спортивная игрушка, никак не боевой пистолет. Ну да ладно, в конце—то концов, очень уж не хочется тащить ППС. И так уже замечаю, что правое плечо вверх торчит из—за привычки к автомату на ремне.

— Чертовы деревяхи, неудобные заразы — ругает Енот свои костыли.

Это да, тем более он не удосужился их подогнать по длине, отчего и походка у него нелепая. Взгляд снова цепляется за рукоятку револьвера. Сам револьвер впечатляющ — размером он поболе иного винтовочного или ружейного обреза и выглядит странновато.

Раньше мне такое никогда не попадалось.

— Давай костыли подгоним, удобнее будет ходить — предлагаю я Еноту.

— На фиг надо, перетопчемся. Сейчас, давай минутку постоим, дух переведу.

Он действительно вспотел, мелкие бисеринки пота на лбу. Ходить ему тяжеловато, два месяца постельного режима — не шутка даже для тренированного тела.

— Тебе вообще—то надо больше гулять — начинаю я обычные для лекаря банальнейшие рекомендации, но оппонент машет рукой с таким презрением, что продолжать — не уважать себя.

— Гулять здесь? На болотах? — фыркает он странно знакомую фразу.

Стоять молча, тоже как—то нелепо.

— Это что за револьвер такой? — спрашиваю я, глядя на странную ручку.

Енот неожиданно оживает, с гордостью вытягивает из портков дуру, оказавшуюся еще больше, чем я предполагал.

— Смит —Вессон офицерский.

Мне казалось, что меня трудно удивить здоровенным револьвером — довелось уже держать в руках чудовище под нелепым названием «Гном», но этот явно больше. Он странно архаичного вида, но совершенно не похож на примелькавшиеся в фильмах «Кольты».

— Погодь, откуда такое?

— Он в нашей армии до нагана был. Наган тоже ничего, но этот — просто майский праздник, именины сердца — неожиданно душевно и искренне говорит ехидный злоязыкий парень.

Меня такое удивляет.

— То есть этому агрегату больше ста лет? Он что — в НАШЕЙ армии был на вооружении?

— Точно так, ваше сиятельство — шутовски козыряет Енот и преданно пучит глаза.

— А патроны откуда? А стреляет как?

— Стреляет мягко и точно. Звук — густой, теплого лампового тембра, немного напоминает звук выстрела из дивизионной гаубицы.

— Ну—ка дай посмототреть поближе!

— Не попортишь? Не поломаешь? — настороженно спрашивает хозяин чудовищной пушки.

— Да такой ломом не повредить — пытаюсь я довести до него прописную истину.

— Вам рукосуям и лом не нужен, чтоб вещь спортить — старушечьим сварливым голоском возражает костылеходец.

— Да ладно тебе, не сломаю, конечно. Я буду очень нежен к этому прибору.

— Смотри у меня — строго замечает Енот аккуратно, словно церковную реликвию вручая мне револьвер. Рукоять с накладками янтарно — красного, почти оранжевого дерева, пошарпанный длиннющий ствол, но в целом видно, что уход за этой машинкой был заботливый. Просто за целый век новехонькой трудно остаться даже такой стальной железяке. Из—за прицельной планки сверху и прилива снизу револьверный ствол выглядит скорее как ружейный. Во, миникарабин без приклада. И нарезы в стволе видны, не гладкоствол, как «Гном».

— А патроны откуда берешь? Калибр—то какой—то жутковатый? — осторожно заглядывая в дуло, нет, скорее в жерло, этого чудища осведомляюсь я.