Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

— Разумеется, самое важное в человеке — зубы — ерничает Званцев—младший.

— Конечно. Вот вам в училище преподаватели все разжевывали, так чтоб вы материал усваивали лучше, так?

— Хотите назвать наших преподов зубами науки? — поддерживает своего приятеля курсант Ленька.

— Да, именно так. Потому что вам пережеванный ими гранит науки усваивать было легче. В организме все точно так же — если еду как следует пережевали — она и усвоится хорошо и весь пищеварительный тракт сработает как часики швейцарские. А нет зубов — сразу проблем масса.

— От начала до конца — не унимается Рукокрыл.

— От начала до конца — заводится стоматологиня и начинает объяснять сидящим вокруг мужикам хрестоматийные вещи про то, что без жевания нет пищеварения, даже желудочный сок не выделяется ну и так далее.

Андрей сидит грустно рядом и слушает вполуха.

— Слушай, если есть время — растолкуй мне, что там за ржач утром был с Енотом — спрашиваю вполголоса снайпера.

— Время есть. А то, что она про зубы рассказывает, я на своем брюхе знаю.

— А что не лечил, если знаешь?

Андрей грустно смотрит и нехотя говорит: «В такую копеечку влетало, что ну его к черту, не потянуть. Потерял—то зубы быстро и бесплатно, а вот вставлять…»

Потом задумчиво смотрит на воду за бортом и меланхолично отвечает: «Патрон УС имеет меньшую навеску пороха и пулю — раза в полтора тяжелее, чем обычный патрон. Пальцы у меня достаточно чувствительные, потому сразу понял, что с патроном как—то не то и не так — по весу, по балансировке. А когда разобрал — так всем это ясно стало. Прохвост этот, Енот, просто обычные патроны разукрасил. Гламурные, бело—розовые—то ты ведь сам видел. Видел ведь?

— Видел. Со смещенным центром тяжести?

— Нет таких. Вообще. В природе. И уж тем более бело—розовых. Вот все и заржали, потому как хорошая шутка. Он, небось, еще и приколется над кем—нибудь неграмотным.

— А, понятно…

За санитарным ликбезом не замечаем, что уже прибыли. Пароходик чапает по узкой длинной гавани, по берегам которой стоят циклопические не то склады, не то ангары, не то промышленные здания. Что удивляет — непривычное количество машин, людей и судов.

— Мы это куда?

— К портовому холодильнику — отвечает мне Вовка.

Ну да, он же тут где—то жил. То ли на Ленинском, то ли на Стачек. Это которая «Улица разбитых фонарей», к слову. Между тем Вовка легонько пихает меня локтем в бок и тихо выговаривает:

Вот два солдата смотрят в щелку,

Как командир ломает чайник

Они довольные смеются

Вот ведь какой у них начальник!

Потом еще раз пихает и добавляет: «Молоток! Так держать!»

— Шел бы ты, остряк—самоучка…

— Да ладно! Мы за тебя рады, особенно Серега. Раньше—то все над ним трунили, а теперь ему полегче будет, малехо и тебе достанется. Привыкай, чего уж… — скалит зубы водитель.

— Да ну тебя!

Я отстраняюсь от посмеивающегося Вовки, пока он не начал донимать меня остальным арсеналом своих дурацких шуточек — своими ушами слыхал, как он цитировал Сереге совсем ужизуверское «тили—тили тесто, жаних да невесто».

— Во, гляди — а тут крабовые палочки делали. Под пиво хорошо шли.

— Не знаю. Мне копченая или вяленая рыба больше нравится — отвечаю я ему. Вообще—то пиво я до армии и не пил, а после армии заехал к другу—дембелю в Азов, а там у него на антресолях были отборные лещи… Вот и пристрастился…

Корыто тем временем швартуется. Идем за майором. Потом он долго ругается с каким—то жуликоватым мужиком, наши грузовики уехали с кем—то другим, мужик знать ничего не знает и что самое главное — знать не хочет и плевать ему на все. Очень вовремя появляется другой, тоже жуликоватый, но я бы сказал, что в особо крупных размерах с ходу отдает несколько распоряжений и ругавшийся с нами как из кармана достает два грузовика и пару джипов.

Майор несколько удивляется, а мне вроде все ясно — успел услышать, как стоматологиня, шедшая рядом с этим «в особо крупных масштабах» который заканчивала разговор о проблемном премоляре слева на нижней челюсти. Пациент, особенно когда еще до конца не долечен — способен на многое.Еще когда учился, кафедра нервных болезней получила от пациента невероятного качества и великолепно сделанные бинокулярные очки для микрохирургической работы. Вся промышленность такое чудо сделать не смогла — а пациент, когда прижало — смог. Ну а тут пара грузовиков — при том, что их тут крутится несколько десятков, ерунда, пустяк.

Грузимся в машины. Жутковатые машинки, однако, их усилили даже не сетками, а железными листами — очень похожими на разноцветные куски от кузовов легковушек, варварски пущенных «на мясо»

В салоне темно, свет падает в узкие щели — палец не пропустишь. Пахнет потом и бензином, очень жарко. Водила — трепливый парень, болтает без умолку. Но послушать его интересно.

Глава 14. Сюрвайверы. Вылазка вынужденная.