Мы из Кронштадта. Подотдел очистки коммунхоза

Бесшумки-то у нас есть еще, успели разжиться, да беда в том, что либо патронов к этим агрегатам у нас не густо – как например к Ремеровскому «Винторезу», либо ресурс самих агрегатов маловат, как у двух моих больничных трофеев, оказавшимися пистолетами-пулеметами «Каштан» с приборами малошумной стрельбы. Глянули наши стрелки на новое приобретение и решили не спешить с его использованием, дескать хлипкое оно для многодневной стрельбы. А для таких сугубых редкостей, как доставшийся мне в родительской деревне револьвер ОЦ-38 под какие-то совсем редкие патроны СП-4 (я с испуга даже запомнил все эти аббревиатуры) – и вообще боеприпасов не найти. Потому наганы тут в самый раз – хлопают тихо, стрелять будут вечно. А патронов мы наделаем – пока материала хватает.

И как показывает опыт – это самое оптимальное, при ювелирных зачистках, которыми собственно мы и занимаемся. А вначале и нажигались – например, когда приволокли в клинику десяток навороченных дорогущих мониторов наблюдения за состоянием больного. Новехоньких, в нераспечатанных коробках. И шесть из них оказались пробитыми одной единственной пулькой от калашниковского УС патрона. Вусмерть.

Майор, на которого я как раз гляжу, машет мне рукой – пора лезть внутрь. Его товарищи по четвертой тройке уже у входа. Замечаю, что у всех троих охотничьи ружья. Ну да, как обычно в помещении – картечь куда как лучше годится. Только у майора и Андрея тяжеленные и дорогущие автоматические дробовики, а вот воспитанник Демидов держит в лапах коротенькую двустволку. У мальчишки странное отношение к этому ружьецу – с одной стороны этот недообрез с прикладом ему почему-то очень нравится, с другой – при выстреле, а уж тем более дуплете худосочного Демидова снесет на фиг отдачей. Ясно, что он там как оружие последнего шанса, на худший вариант событий.

Двери не закрыты. Первым лезет майор, потом Андрей, ну и я следом. Привычная сцена предсмертного хаоса в чистеньком беленьком холле. Чья-то кровища на стенах, рваная бумага, нелепо выглядящие в полутьме картинки на стенках, стойка, перевернутые массивные кресла, разнесенный вдрызг столик для журналов. Скорее мы бы удивились, увидев тут порядок.

Фонарики на касках и стволах ружей дают вполне достаточно света, а поднятые шторы позволяют и без фонарей обойтись. Пока не выключаем. Меня прикрывают, ищу схему эвакуации на пожаре. Должна быть тут где-то.

– Доктор, коллега! – окликает майор.

Оглядываюсь, несколько нервно. Из-за стойки встает подранный изрядно мужик без лица. То есть мягких тканей у него нет, и одного глаза. Голубой, когда-то щеголеватый медицинский костюм тоже разодран и густо залит уже ссохшейся кровищей. Страшноватое зрелище, такой нарядец для хеллоуина. Упокаивать, наверное, мне придется – ну да, они так с ружьями и стоят. Ладно, не гордый.

Тяну из перешитой корявой кобуры ПБ, который на выездах таскаю уже в собранном состоянии – некогда тут играть в кинематографического киллера, привинчивая глушитель. Мертвяк медленный, неуклюжий из-за долгого бездействия – простая цель. Валится обратно за стойку. Пистолет пока не убираю, мало ли что.

Схемка эвакуации находится наконец на стенке. И по схемке можно легко сориентироваться – что тут где расположено и где входы, удобно начинать с плана. Получается, что выгружать оборудование проще с хозяйственного хода – это за углом здания. Майор с Андреем проходят вперед.

На этот раз нам везет – еще двое попавшихся в кабинетах и коридоре зомби – такие же, как и врач из холла, только что из спячки, медленные и тупые. Опять бахать приходится мне, как самому тихому. Все, чисто в клинике. Открываем дверь на улицу, благо замок позволяет обойтись без лома и мощного вскрывателя, сделанного монетодворскими умельцами.

Иду к основному выходу.

Ага, третья тройка продвинулась за угол – к черному входу. Там небольшая детская площадка и оттуда грузить будет проще, чем таская все через парадный.

Следом за ними идем мы с Надеждой. Техника перемещается туда же, из грузовика опасливо вылезает водила и пара мужиков – грузчиков. Второй грузовик встает поодаль и сидящие в его кабине мужики видно решают, что могут устроить перекур, пока загружается первый грузовик. Ильяс живо выковыривает их оттуда и заставляет участвовать в погрузке.

– Быстро загрузимся – быстро уедем – говорит он им.