Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза

Выпустив из кабины большегрузного трейлера, стоявшего раком поперек дороги обернувшегося вялого шофера - дальнобоя и аккуратно его там же и завалив, Виктор с радостью убедился, что в баках грузовика соляры почти по пробки, то есть кормить трактор есть чем. В машинах, которые они вытащили из завала, нашлись и пара пустых канистр и бензина немало. В непонятно как забравшемся сюда низкосидящем БМВ оказался почти полный бак. Даже по первым прикидкам - получалось, что разжились уже неплохо - заплатив всего четыре десятка бросовых в общем-то патронов ну и несколькими литрами стоялого горючего. Собственно стоило пошмонать все как следует, не забыв и груженый трейлер, но уже и вечер скоро и все равно Валентина сюда везти придется, чтоб показал, как с трактором разбираться и пару бабенок прихватить не грех - пусть проверяют, что из шмоток пригодится. Опять же деревенские дома. Там тоже всякое нужное найдется, даже в брошенной Ольховке столько всего полезного обнаружилось, а тут как ни верти жилая деревня была, никак не Ольховка по всем статьям. Куда богаче и достойнее. И теперь все, что в ней и вокруг нее - законная добыча, даже не добыча, зачем эти пиратские некрасивые термины - наследство, вот подходящее слово. Именно наследство. И потому надо вступать во владение этим наследством с достоинством, неторопливо и по-хозяйски. А не устраивать суетливую крысино-шакалью возню похабного и вульгарного грабежа. Нет, все же быть наследником у Человечества - приятно. Немножко страшновато, непривычно, но приятно. Ничего, еще будет время привыкнуть.

* * *

Бурш лениво смотрит сквозь кружку с пивом. Она запотела, пока я ее нес. Как-то слишком быстро закончилась первая. Пришлось набрать остатки всяких псевдоденежных фантиков и прогуляться до хозяина, за второй серией. Сосиски мы тоже как-то неприлично быстро сожрали. Вкусные тут у него сосиски. Взял еще добавки.

Щенята разметались, дрыхнут самозабвенно. Тепло, уютно и можно назвать общее настроение как блаженство. Такое бывает редко - не надо никуда торопиться, никто не ждет, не торопит, не скулит нетерпеливо. Рядом сидит приятный человек и можно спокойно почесать языки - тем более что последнее время нам не приходилось много разговаривать. Я ухмыляюсь, подумав, что если бы у меня был сейчас прием амбулаторных больных, да еще за коллегу, которая как раз уходила всегда в отпуск летом - никакого желания болтать не возникло бы. Наоборот. Но приема я не веду, так что запас слов и фраз остался неизрасходованным. Потому рассказываю слышанное сегодня от майора - про солдата в заброшенном складе погибшей крепости.

- Я слыхал эту легенду - бурчит лениво Бурш.

- Считаете это легендой?

- Скорее всего. И вроде бы речь шла про Перемышль. И про Брест что-то такое Смирнов писал. Мне кажется, что сложно прожить в темноте долгий срок. Сколько только еды надо? А витамины? Обязательно же цинга начнется и прочие авитаминозы.

После этого некоторое время мы занимаемся пересчетом армейских пайков на роту, прикидывая на какой срок пайка роты на месяц хватит одному едоку, который к тому же не занят физической нагрузкой. Авитаминоз на мой взгляд тоже можно побороть - например лопая крыс. В конце концов, крыс в Африке вон специально на фермах разводят, как у нас кроликов. Тот же грызун. Тогда Бурш переходит на обсуждение психического здоровья такого человека. Здесь мне спорить с ним невозможно. (Хотя спор - это неподходящее к ситуации слово, спор это агрессия, фехтование аргументами и швыряние фактами и домыслами. А тут - в нирване никакой агрессии нет и быть не может. Скорее это легкое плескание в теплой ванне. С пеной). Лучше разбирается он в хитросплетении человеческой психики. Совершенно неожиданно для меня, он сам себе возражает, сказав о разнообразии человеческих психотипов и соответственно о совершенно различном человеческом поведении в экстремальных ситуациях. Кто б спорил. Меня всегда удивлял редкостный разброс - от мерзейшей подлости одних до высочайшего героизма и самоотверженности других в одной и той же ситуации. О чем я незамедлительно и заявляю, прихлебывая прохладное, щекочущее пузырьками язык и небо пиво.

- А вы слыхали о теории разбитых окон? - спрашивает меня Бурш.

- Это где утверждается, что стоит кому-нибудь начать гадить, как другие это продолжат и углубят? То есть где никто не гадит - и другие гадить не будут, а если гадить не запрещено - то начнется тарарам?

- Можно сказать и так, хотя мне ближе не такой примитивный вывод.

- Ну, хорошо, скажите как и подобает - наукообразно.