Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

Блондинка атакует стремительно и я даже пугаюсь, что она сейчас перелетит через дорогу к нам в гости. Кони засекают атаку моментально и дают такого стрекача, что Блондинке в этих гонках приз не светит. У коней только пятки сверкают — то есть они сверкают полированными подковами, на таком аллюре стрелять у патрулей не получится, а оставшаяся ни с чем морфиня тут же скрывается в кустах, где они и сидят с Мутабором. Если патрули сейчас начнут на морфиню охотится, придется из вышибать из седел, но оба жокея благоразумно держатся поодаль — мы их с трудом видим сквозь придорожный кустарник. Потоптавшись в отдалении пару минут трогают дальше, топоток удаляется.

Через некоторое время Саша получает от разномастного инженера невинную фразу, которая означает, что как и вчера патрульные вызвали гантрак, а инженер этот разговор засек. Теперь там соберутся, не торопясь, но и не слишком мешкая и прикатят. А тут уж как выйдет. Пока на нас вышла пара зомби, обоих упокоили. Но эти не последние, оператор Шура предупреждает — идут еще. Как будут вблизи — скажет.

— Это хорошо, что идут — неожиданно говорит Андрей.

— Запаримся стрелять — возражаю я ему.

— Чтоб запарится стрелять — надо сто лет на стрельбище прожить, да и то не надоест — говорит назидательно Серега. Видимо он понял идею Андрея. Хотя вроде как что-то говорили. Я тогда прослушал, да и вообще — мое дело морфы.

Все оказывается просто — ребята приволакивают одного из упокоенных поблизости мертвяков, аккуратно укладывают его на той стороне дороги — а я все это время стою и напряженно смотрю — не учудит ли что Мутабор с Блондинкой. Что-то кидают на упокоенного. Трех вышедших к нам зомби буквально выводят на лежащее тело, стрелять Брысь запретил и наши молодые шалопаи с длинными ивовыми прутьями, на которых насажены какие-то лохмотья буквально отводят зомбаков к их упокоенному собрату, помахивая прутиками перед их физиономиями. Зомбаки как дрессированные собачки бредут за этими приманками. И усаживаются жрать своего собрата. Удивительно, но одна из этих трех — сильно погрызанная светловолосая женщина в драной розовой куртке, издалека я ее даже принял за нашу блондинку, только эта еще никак не морфировала. Нам эта мода на розовое очень на руку.

Ясно, для людоедов с гантрака устроены отличные мишени в полигонном варианте.

Потом отстрелявшись они полезут из гантрака глянуть, кого уложили и вот тут надо не зевать. Мутабору все было растолковано, но мы надеемся, что просто даже запах людоедов подвигнет нашу парочку к атаке. Скорее бы уж ехали, а то от ожидания скулы сводит. Но оператор предупреждает об одиночных медленных зомби, болтающихся по парку и все, больше вроде никого. Ждем.

— Слушай. Капитан, а что это за троица была, которых ты инструктировал? Если не секрет, конечно — спрашиваю я лежащего рядом Ремера.

— Секрет конечно — фыркает он. Потом смотрит искоса и осведомляется:

— А что тебе за дело?

— Да парень вроде как знаком откуда-то, вроде я его раньше видал, а где — не могу вспомнить. Вспомогатели какие-то?

— Эдакие надо сказать каперы. Крон создает 'иррегулярное ополчение' — не постоянные вооруженные формирования, не только самооборонная 'милиция' — а этакие вольнонаемные кондотьеры — на одно-два задания, готовые решать задачи и за пределами и не связанные напрямую с безопасностью. За очень хорошую за оплату.

— За слишком даже хорошую. Наруходо! — недовольно ворчит Ильяс, прислушивающийся к нашему разговору.

— Которые, можно от лица командования сообщить, созданы в Кроне и являют собой именно лихих парней на сдельно-премиальном окладе, созываемых 'по делу' или ошивающихся в Кроне в ожидании такого дела. Фактически частные солдаты — кто-то их нанимает на охрану разово — груз, конвой, кто-то и на что поострее — от мародерки в зазомбяченном месте, и до… ну, если никто ничего не сказал — значит, все законно. Но при том право первой ночи за Кроном — любой контракт с выплатой фактически отработанного прерывается по требованию работать на город, причем обязательство прервать и на заказчике и на кондотьере. Ну и профильтрованно агентурой сие и шалости выходят боком… иногда.

— А еще им много платят — грустно замечает Ильяс, все так же внимтельно разглядывающий зомбаков на кормежке и кустики, где наши морфы.

— Так а чем они от нас-то отличаются? Мы же тоже так работаем? — удивляюсь шепотом я.

— Им очень хорошо платят — еще более горестно токует как тетерев на токовище, Ильяс. Ремер хмыкает.

— Пользуют их как надо городу — надо так башкой в пекло — и никаких 'не обязан' — на то и набирают чтобы хоть к черту в ад. И процент невозврата там зашкаливает.

— Но и платят хорошо. И даже очень хорошо — гнет свое Ильяс.

— Погодьте, так мы тоже не можем отказаться — замечаю я.

— Да можем, можем. Не всегда, но у нас выбор есть. А у этих каперов — нет. И выполнять они заказанное должны без отсебятины. И потери у них постоянно.

— Ну тогда в чем профит?