Мы — из Солнечной системы

Потом толстые пачки карточек отправлялись в Чикаго — в вычислительный центр планеты, и там уже по средним желаниям создавался план необязательных работ.

Вот в эти Зелёные книжки и была вложена проволока с записью того заседания, где выступал против ратомики Ота. Проволоку можно было вставить в диктофон, прослушать её, можно было и подключить к домашнему экрану, увидеть озабоченный лоб Ксана Коврова, лукавое лицо Ота, победоносно-насмешливого Гхора.

Даём отрывки из прений.

Ружичка Анна, министр дошкольных домов. На редкость односторонне смотрит на жизнь уважаемый Ота. Главное он забыл — детей. Пока есть дети на Земле, для женщин проблема безделья не существует. Родить, выкормить, вырастить, сберечь, воспитать, обучить! Для лежания на кушетке времени не остаётся.

Очень хорошо, что освободится много женщин от забот о еде. До сих пор у нас в яслях одна няня на пять человек, в детских садах — один воспитатель на десять детей. Можно требовать материнской любви на десятерых? Пусть Ота хотя бы на неделю пойдет в воспитательницы — он навеки забудет разговор о бездействии.

Ота. Превосходное предложение! Инженеры, ткачи и агрономы заворачивают пелёнки. Удивительное проявление женской логики.

Ружичка. Мне кажется в Совете Планеты можно было бы не оскорблять женщину.

Ковров. Вы должны извиниться, Ота.

Ота. Прошу извинить за слова насчёт женской логики. Логики не было вообще. Растить детей, чтобы растить детей? А что они будут делать, когда вырастут?

Чезаре, министр жилья. Ота не прав. Аппараты Гхора не всемогущи, труда они не отменяют. Крупные предметы, жильё в частности, ратомировать нельзя. Следовательно, остается строительство квартир, школ, театров, институтов.

Дилья, министр транспорта. Могу добавить: сооружение дорог наземных, водных, воздушных, строительство локомотивов, судов, самолётов. Каждый десятый рабочий на планете — дорожник.

Ота. Возить по тем дорогам что? Только туристов?

Цхакадзе, министр спорта. Здоровый человек, Ота, не станет валяться на кушетке. Да, он займётся туризмом. Да, он займётся спортом, играми на свежем воздухе.

Oта. Спорт — это отдых и развлечение, так мне внушали в детстве.

Джендра, министр здоровья. Спорт — не развлечение, это мера для профилактики здоровья. У нас в профилактике полным-полно дела. Средняя продолжительность жизни всё ещё низка: люди начинают стареть в 60—70 лет и недовольны этим. Проблема старости не решена. И кроме всего, от имени медицины я требую, чтобы ратомика была сохранена. Напоминаю, что только ратоматоры избавили мир от опасной эпидемии скоротечной старости.

Ота. Я не предлагал уничтожить аппараты. Пусть они останутся для исключительных надобностей. Но пусть будет ограничено их применение, как в охотничьим их заповедниках. Надо сохранить труд и трудности. Рис вкусен только политый потом.

Гхор. Хотя наш друг Ота сделал несколько нелестных замечаний насчет спорта и игры, то, что он предлагает, и есть самая настоящая игра с условными и выдуманными препятствиями. Охота в заповеднике — развлечение, мяса так не добывают. Ота предлагает ходить пешком рядом с рельсами и тяжко трудиться там, где надо нажать кнопку. Но смысла в этом труде нет, потому что уже все на свете знают, что достаточно нажать кнопку. Шаг вперёд сделан, и возврата к прошлому нет. Никто не захочет делать вид, что он никогда не слыхал об электричестве и для поддержания бодрости слепнуть при лучине. Человечеству присущ здравый смысл.

Ога. Не высказывайтесь от имени человечества. Пусть люди проголосуют.

Ксан Ковров (в заключительном слове). Мне представляется, что противники радиоснабжения совершают три принципиальные ошибки. И главная их ошибка в неверной оценке ратомики. Ратомика не отменяет труда, Ота, ратомика отменяет только однообразный, повторяющийся труд, штамповку одинаковых изделий: часов, булок, котлет, цветов, туфель. Ратомика не отменяет изготовления образцов. Творческий труд остаётся, исчезает монотонный.

Ота. Но вы же сами цитировали письмо: не все люди способны к творчеству.

Ковров. В этом вторая ваша ошибка, Ота. Вы недооцениваете людей. Я даже спрашиваю себя: откуда у вас такое высокомерие? Может быть, оттого, что вы, человек увлечённый, очень много думаете о совершенном будущем и не заглядываете в историю. А то вы заметили бы, что проблема всеобщего творчества стоит с Октябрьской революции начиная. В момент революции на сотни рабочих приходился один инженер, к концу двадцатого века один инженер нужен был для шести рабочих, сейчас у нас шесть инженеров на одного рабочего на заводах. Шесть придумывающих на одного делающего. Ратомика избавляет от работы только этого седьмого, его вовлекает в творчество. И между прочим, у нас нет проблемы нежелания творить. Есть проблема неинтересного труда: мы вынуждены раздавать его в обязательном порядке. Вы, я, каждый человек на Земле месяц в году занят скучной уборкой, чисткой, санитарией, статистикой и прочим. У молодёжи мы отнимаем два года на скучную работу. Люди в большинстве рады ратомике, благодарны её авторам.