Мы из спецназа. Бумеранг

Как бы то ни было, люди на палубах не дремали. Сжимая в руках автоматы, они бдительно поглядывали в ночную даль, часто поплевывали через борт. Очень ко времени небо затянуло тучами, однако боевые катера пограничников отлично просматривались и без звезд. Парочка грузных сторожевиков покачивались на некотором удалении от теплохода, и поневоле боевики ощущали гордость. Как ни крути, о них без конца говорили на всех радиоволнах, писали в газетах, то и дело поминали по телевидению. Вот и эти катера прибыли сюда специально по их душу, готовые в любую секунду ударить по теплоходу шквальным огнем. Боевики тоже держали их под прицелом, хотя и понимали, что огневая мощь сторожевиков не шла ни в какое сравнение с их жалкими автоматиками. Даже парочка турецких ракетометов погоды не делала, и сто раз прав был Азамат, когда начал с погранцами переговоры. Уже и боевики нервничали, и заложники начинали психовать. Не далее, как вчера трое мужчин набросились с кулаками на охранников, еще у семерых при обыске нашли отточенные железки. Обычные столовые ложки пленники умудрились превратить в подобие пик. Еще двое пошли на более изощренную хитрость, принявшись лепить из хлебного мякиша муляж пистолета. И ведь почти справились с работой! Хорошо, что Азамат догадался провести внеочередной обыск. Каюта - это не камера, и за всеми пленными мужчинами, по мнению вожака, следовало приглядывать в оба. Женщины тоже преподносили сюрпризы, однако с ними было сладить легче. Более того - большинство дам за все это время успели проникнуться к своим тюремщикам самыми раболепными чувствами. По слухам, кое-кто и отдавался весьма охотно - то ли выторговывая на будущее жизнь, то ли действительно испытывая трепет перед бородатыми воинами Ислама. Увы, синдром славного города Стокгольма продолжал исправно работать на палачей…

Между тем, переговоры в кубрике шли своим ходом. Медленно, но верно, договаривающиеся стороны подходили к тому, ради чего, собственно, и затевалась встреча, а именно - к цене, за которую пограничники согласны были отпустить террористов на все четыре стороны. То есть, поначалу денег пыталась требовать противная сторона - за освобождение тех же заложников, но прибывший на переговоры офицер очень скоро растолковал, что людей в его стране выше крыши, а вот с деньгами наблюдаются серьезные проблемы.

- Там, - он многозначительно указал пальцем в потолок, - мне дали понять, что ничуть не обидятся, если я отправлю «Даурию» ко дну. Во-первых, корабль старый - не так уж и жалко, а во-вторых, им нужен прецедент. Понимаешь, Азамат, прецедент!… Потопим вас, другие перестанут храбриться. Так что думай, Азамат! Хорошенько думай!

- Ой, жадные люди! Ой, жадные! - Автомат лежал у Азамата на коленях, и он поглаживал его, словно любимую кошку. - По-моему, ты плохо считаешь, Ашот. Деньги дают за работу, а что сделал за них ты? Я даю тебе десять тысяч долларов! Только за то, чтобы ты на часок прикрыл глаза. Мы уходим на берег, а ты освобождаешь заложников. Можешь даже немного пострелять в воздух. Мы оставим тебе нескольких охранников, убивай их сколько хочешь.

- Даже так? А не жалко людей?

- Я своих жалею. - Азамат фыркнул. - А эти чужие, - издалека пришли.

- Наемники? - Ашот понимающе кивнул.

- Мы все наемники Аллаха, - нравоучительно проговорил Азамат. - Только мы воюем на своей земле, они же пришли из Эстонии. Ты ведь знаешь, у них там все хорошо, но они заявились к нам. Вот и пусть здесь остаются. - Предводитель боевиков покачал головой. - Нет, Ашот, таких мне никогда не было жалко. Это стервятники, вот и сворачивай им шеи. Тебе за них медальку дадут, а я еще и двадцать тысяч добавлю.

- Уже, значит, двадцать?

- Да, двадцать. Но это мое последнее слово, - твердо произнес Азамат. - Большего не проси, нету.

- Так уж и нету? А признайся, сколько тебе Буджихан отстегивает за каждую акцию? Наверняка, не меньше полусотни тысяч? Вот и получается, что бизнесмен ты отменный. Мне двадцать даешь, а себе тридцать оставляешь.

- Пойми, дорогой, я людей должен содержать, с родными делиться, оружие покупать.

- Ну, я, положим, тоже не все в собственный дом тащу. Тоже делюсь. - Ашот снова кивнул в потолок и тут же улыбнулся, отчего пухлые щеки его стали еще шире. Вольно разложив руки поверх спинки дивана, офицер забросил одну полную ногу поверх другой и безмятежно вздохнул. В этом помещении он чувствовал себя полноправным хозяином. Как ни крути, обсуждали не условия сдачи боевиков и не порядок освобождения заложников, - обсуждали размер откупного. Ашот знал, если правильно повести беседу, можно выйти отсюда настоящим королем. Мало того - еще и звание внеочередное получить. За геройское спасение несчастных пленников.

- Зачем неправду говоришь? С кем ты делишься?

- А ты выгляни на палубу и посчитай. Там два корабля и две команды, им тоже надо кусок отщипнуть.