Мы избавились от тебя

Фатима отходит в сторону, подоткнув меня к стойке, украшенной живыми цветами. Шаг, еще один, стараюсь не впасть в панику прямо сейчас. Осматриваюсь по сторонам, и вижу маленькую Гуль. Сестренка в красивом пышном платье, такая довольная с плюшевым зайцем в руках. Маленькая моя, ради этих счастливых глаз стоит потерпеть еще немного. Мама смотрит все таким же испуганным взглядом, пытается рассмотреть мои руки. Пластырь, я все же наклеила, сама не знаю зачем. Даже стекляшку положила в лифчик. На всякий случай. Дура, конечно. Но все же. Исмаил стоит все с той же отвратной улыбкой. Все таки, когда-нибудь я разобью морду этому подлецу.

После слов регистратора о том, что жениху с невестой необходимо подойти, мое внимание возвращается к будущему мужу. Мужчина подходит ближе и меня пробивает током.

Али? Или как его там? Тот самый незнакомец, которому я изливала душу в заброшенной хищине. Похититель, отчитавший меня, как ребенка и напугавший до смерти стоит передо мной в роли жениха. Каштановые глаза осматривают с ног до головы, на лице все та же самоуверенная ухмылка. Он протягивает руку. И что я должна сделать? Бежать? Закатить истерику?

— Не бойся, мышонок! — он продолжает пожирать меня глазами. Рука с раскрытой ладонь все еще протянута. — Давай же. Не заставляй людей ждать.

Глава 6. Кира

Подаю мужчине дрожащую руку, именно ту, на которую клеила пластырь. Он слишком долго рассматривает ее, а потом уводит за собой.

Регистратор — пожилой седовласый мужчина, с приятным тембром голоса и слишком уж добрым взглядом. После вступительной речи, он задает самый типичный вопрос, вступаем ли мы в брак добровольно, без принуждения со стороны третьих лиц.

— Да. — уверенно отвечает жених, посмотрев на меня пристальным взглядом.

В помещении повила пугающая тишина, седовласый мужчина смотрит на меня в ожидании ответа. Вроде хочу сказать «нет», закричать, что брак вынужденный, расплакаться и просить у него помощи. Ком подступивший к горлу? не дает возможности даже дышать. Вдруг что-то тяжелое ложится поверх моей коленки, вдавливая трясущуюся ногу в пол. Один взгляд этого мужчины заставляет произнести неосознанное «да». Под шум аплодисментов ставим подписи, затем приглашают свидетелей. Это абсолютно незнакомые мне люди, которые также подписывают документы.

— Властью, данной мне мэрией, объявляю вас мужем и женой! — торжественно произносит регистратор.

Мерт встает первым, пожимает руку седовласому мужчине, который очень быстро исчезает из поля зрения.

Только бы нас не заставили целоваться у всех на виду. Знаю, в Турции это не принято, но черт их разберет. Жених не похож на праведного человека. Да и мать его тоже.

Однако, небеса услышали мои мольбы. Сильная мужская рука бережно тянет за локоть, призывая встать рядом. Он притягивает меня слишком близко к себе, нежно практически невесомо поцеловав в лоб.

— Успокойся, — слышу прямо у своего уха.

Пока родня усаживалась за шикарно накрытый стол, мы делали никому не нужные постановочные фотографии. Я правда пыталась расслабиться, но ничего не выходило. Хоть сквозь землю провались.

Стол для молодоженов был расположен отдельно ото всех, немного в стороне. Мой, названный муж, молча, отодвинул стул, позволяя сесть первой.

— Поешь. — приказывает он, усаживаясь рядом. Мужчина опять настолько близко, что меня охватывает чувство тревоги.

От обилия еды сводит желудок, который уже привык к постоянному недоеданию. Не могу сказать, что мы голодали, но и не баловали себя вкусностями. Мой организм научился работать с минимальным количеством пищи. Порой, приходилось перебиваться остатками еды из бара. А если и удавалось стянуть что-нибудь вкусное, то я отдавала это сестренке. Не хотела, чтобы Гуль чувствовала себя голодной, она ведь растет.

— Я не голодна… — с трудом удается выдавить из себя пару слов.

— Не ври, мышонок, — Мерт кладет свою руку поверх моей. Очень трепетно сжимает, не доставляя дискомфорта. Странно, но это невинное касание немного успокаивает. Хотя обычно мужские руки вызывают лишь отвращение.

Вот негодяй, ведет себя, как ни в чем не бывало. Будто все, что происходит — в порядке вещей. Оставаясь невозмутимым, он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, и тянется за бутылкой с вином.

— Давайте, выпьем за молодоженов! — во весь голос орет какой-то незнакомый мужчина. — Сегодня я потерял друга! — смеется он, поднимая бокал.

— Назир. — обрывает его муж, заставляя заткнуться одним только словом.

— Я не пью алкоголь, — неуверенно отодвинув свой бокал, ищу на столе обычную воду. Нужно пара глотков, чтобы смочить пересохшее горло.

— Не пей, если не хочешь, просто смочи губы.

Я подчиняюсь, и медленно подношу бокал с терпким ароматом изабеллы ко рту. От соприкосновения с алкоголем, губы начинает жечь. Рефлекторно слизнув языком вино, вдруг сталкиваюсь со взглядом «негодяя». Он не просто смотрит, а буквально прожигает. Похоть — вот что это. Работая в баре, я словила не один такой взгляд.

— Зачем я вам, то есть тебе? — осмеливаюсь спросить.