Мы карелы

— Вроде красного войска в селе не должно быть, — недоумевал Васселей.

— Погоди, погоди, — сказал Потапов. — Если бы бой там шел, то стреляли бы из пулемета.

Но пулеметных очередей не было слышно. Зато затрещали винтовочные выстрелы…

— А знаете, они ведь невинных людей там убивают! — сказал Потапов и поглядел на Васселея.

— Коммунистов, — поправил Кириля.

— Тем хуже для нас, — сказал Потапов.

— Почему для нас? — спросил Васселей. — Ведь мы не там, а здесь.

— Послушай, Васселей. Вот я все эти дни думаю, голову ломаю. — Потапов насыпал на обрывок газеты столько махорки, что половина просыпалась на землю. — Говоришь, мы не там. А где мы? На печи лежим, что ли? Спрятались за баб да одним глазом поглядываем, что там на белом свете делается, так, что ли?

— Чего ты орешь на меня? — рассердился Васселей. — Я, что ли, тебе велел идти сюда? Сидел бы дома, на печи…

Потапов, замолчал. Они лежали, думая каждый о своем. Васселей думал о том, что было бы неплохо, если бы их забыли сменить с поста. Пусть там, в селе, происходит что угодно, они будут здесь, в стороне от всего, в тишине.

Прошло часа два, и тишина нарушилась. Со стороны села кто-то шел. Слышалось потрескивание сучьев под ногами, приглушенные голоса. Между деревьями мелькнула фигура, другая… Шли четверо.

Васселей поднял руку, дал знак не стрелять. Пусть подойдут поближе.

— Сейс! — крикнул Васселей по-фински и повторил по-русски: — Стой! Бросай оружие!

Те четверо сразу бросились на землю.

— Нет у нас оружия, — ответил из-за куста мальчишеский голос.

— Кто такие?

— Мы… мы карелы.

— Мы тоже карелы, — крикнул Кириля.

— А вы какие?

Да, какие? На этот вопрос нелегко было ответить.

— Идите сюда! — велел Васселей.

С земли поднялись четыре паренька. Васселей, Кириля и Потапов пошли им навстречу.

— Куда и откуда идете? — спросил Васселей.

— Вы не бойтесь нас, — сказал Потапов. — Что там, в деревне-то? Чего-то стреляли. А?

— Людей безвинных убивали. Вот чего стреляли, — дерзко ответил самый высокий из парней, выйдя вперед и как бы заслонив собой своих товарищей.

— Но-но! — строго сказал Васселей. — Так уж и безвинных…

Парень стоял насупившись, молча.

— Куда путь держите? — снова спросил Васселей.

— Нельзя нам дома оставаться, — ответил робкий голос из-за спины высокого парня. — Убьют они нас.

— Направились мы, конечно, не к вам, — сказал высокий парень, выпрямившись еще больше. — Мы видим, кто вы такие. Из той же компании.

— Из той же, говоришь? Нет, мы не из той же, слышишь! — сердито выдохнул Потапов, глядя не на парня, а на Васселея. — Пошли, поговорим!

Он взял Васселея за рукав и потянул в сторону.

— Кириля, ты гляди, чтобы не сбежали, — приказал Васселей.

Потапов увел его в сторону. Остановившись за деревом, крепко сжал за плечо и спросил:

— Слышал? А мы что?

— Что — мы? Мы же там не были.

— Ах вот как! Мы, значит, чистенькие? Стала быть, теперь в Карелии две силы — красные и банда Таккинена, а мы третья сила, промеж них, так, что ли? Говори!

— Ну мы… мы, конечно… А что мы можем? — беспомощно пробормотал Васселей.

В его беспомощности было столько отчаяния и горечи, что у Потапова пропала злость.

— Что можем? Уйти-то мы можем.

— Куда?

— Куда? Я уже сказал. У нас в Карелии можно быть на стороне тех или иных. Остаться здесь или уйти. Другого выбора нет.

— А нас там… Сам знаешь.

— Знаю. Я тоже там не в ангелах хожу.

— Там нас… — Васселей помолчал. — Как собак бешеных… Чтобы не кусались больше. Или в лучшем случае — в Сибирь. На веки вечные. А здесь худо-хорошо, а мы живы.

— Теперь я вижу, кто ты. Трус.

— Я — трус?! — Васселей схватил винтовку.

— Ну, ну, не прыгай. Стрелять ты умеешь. На это у тебя храбрости хватает. Погоди, не стреляй…

— А здесь мы, — Васселей пытался взять себя в руки, — как-никак на своей земле, на карельской. Кто знает, как тут все получится.

— Думаешь, белые победят?

— Как знать.

— Да, здорово ты наслушался Левонена и Таккинена. Ничего не скажешь… «На своей земле, на карельской». Ты что, такой победы хочешь, как в Руоколахти?

— Тише. Услышат, — Васселей показал на пареньков, которые в самом деле прислушивались к их разговору.

— Пусть слышат. Я сам им скажу. Я пойду с ними. А ты как? А Кириля? Останетесь с бандитами?

— Так ты и уйдешь… Поглядим.

— Неужто застрелишь? Врешь. В меня ты стрелять не будешь. Я тебя знаю, — усмехнулся Потапов и, похлопав Васселея по плечу, вернулся к юношам.

— Пошли.

— Куда? — спросил высокий парень.

— Туда, куда вы идете.

— А они? — парень показал на Васселея и Кирилю.

— Нет, я не могу, — растерялся Кириля. — Я ведь… Нет, не могу я…

Васселей молчал.

— Стрелять вслед не станет? — спросил юноша.

Васселей ничего не ответил. Тогда Потапов молча пожал руку Васселею и Кириле и махнул ребятам.

Густая темнота осеннего леса тотчас же поглотила беглецов. Кириля вздохнул и растерянно пробормотал:

— А мы? Как же мы-то?

Васселей сел, опершись спиной о ель. Он не вздыхал, не проронил ни слова. Он тоже словно исчез, слившись с густой тенью ели и ночной тьмой.