Мы карелы

Правда, Киймасярви опасность пока что не угрожала. Фронт был еще далеко. По сведениям, доставленным разведкой, у наступавших на Реболы красных было так мало лыжников, что до Киймасярви они могли дойти не скоро. Тем не менее Таккинен внимательно следил за действиями красных. Он послал наблюдать за ними подряд три разведывательных группы. Ни одна из них не вернулась. Но об их судьбе Таккинен не беспокоился. Что им будет! Все прекрасные лыжники, в бой ввязываться они не станут. Когда узнают что-нибудь важное, тогда и придут… У Таккинена и так хватало забот. Больше всего хлопот вызвало то, что закрыли границу. Как быть с пленными? Одна морока с ними. Черт дернул возить их в Киймасярви. Теперь корми да охраняй их. Надо бы ликвидировать. Но где, как? Ведь не будешь целых сорок человек расстреливать поблизости от главной ставки. Неудобно.

Девятнадцатого января Таккинен вместе с прапорщиком Микко Хоккиненом уехал из Киймасярви. Сказал, что съездит на границу и даст взбучку начальнику заставы. Он еще не знал, что для начальника заставы он уже никто.

Начинало рассветать. Тихое, неторопливое утро двадцатого января. Часовой, стоявший на западной окраине деревни, ожидал смены, предвкушая тепло и отдых. Над избами закурились ранние дымки, засветились окошки. Часовой видел, как из леса вышла цепочка лыжников в белых маскхалатах. «Наверное, разведчики из Ребол», — спокойно подумал он. Но на всякий случай спросил пароль.

— Мы не знаем пароля, — ответил по-фински шедший первым лыжник.

— Вы, верно, из отряда Риутты? Пополнение из Финляндии?

— Так точно, из Финляндии мы…

Часовой обрадовался. Значит, зря болтали, что помощи из Финляндии не будет. Идет! Вон сколько их! Если такие отряды будут приходить в подкрепление, судьба Карелии будет скоро решена. Так что полное освобождение Карелии не за горами…

Лыжники сказали правду. Они действительно были из Финляндии. Только командовал ими не белый офицер, а рабочий из Хельсинки Тойво Антикайнен, командир роты курсантов Петроградской Интернациональной военной школы. Они тоже были уверены, что судьба Карелии будет скоро решена. Они шли освобождать Карелию.

Посылая разведчиков в Реболы, Таккинен предупреждал, чтобы они не вступали в бой с красными. Разведчики не вступили в бой — их взяли без боя. Они оказались разговорчивыми ребятами, и Антикайнен узнал от них все, что ему нужно было, о расположении белых сил в Киймасярви. Таккинен мог бы послать четвертую, пятую группу разведчиков. Их все равно перехватили бы и препроводили бы в Реболы, где уже находились красные войска.

Часовой смотрел на приближающихся к нему лыжников, любуясь ими. Молодцы ребята! Совершили такой переход и идут как ни в чем не бывало. Крепкие парни! Уж если такие парни возьмутся за дело, то несдобровать врагу…

Он сообразил, что произошло, лишь после того, как его разоружили. В душе он поблагодарил бога, что его не успели сменить с поста свои. Окажись он сейчас в селе, может быть, и не остался бы в живых. А тут, глядишь, уцелел. И все благодаря собственной глупости. Будь он чуть поумнее да догадайся, что это за лыжники идут к селу, он, конечно, попытался бы поднять тревогу и его сразу бы прихлопнули.

За двадцать минут может произойти очень многое. За двадцать минут пулемет успеет выпустить не одну сотню пуль и сто бойцов смогут произвести не один десяток выстрелов. За двадцать минут, которые длилась атака, не один завоеватель Карелии успел сложить свою голову. Многие из них впервые обнаружили, что в киймасярвских избах слишком узкие двери, и поэтому воспользовались окошком, чтобы выскочить из дома. Потом они метались по селу с поднятыми вверх руками, торопясь найти красного, чтобы сдаться в плен. Часовой не напрасно восхищался лыжниками. Эти финские парни оказались настолько расторопными, что за двадцать минут разбили в пух и прах планы завоевания Карелии, планы, которые другие финны, белые, вынашивали годами. Атака началась в семь тридцать, а без десяти восемь было уже ясно, что эта война Финляндией проиграна. Военные действия продолжались еще почти месяц, но перелом в войне произошел в это раннее январское утро.

Красные не успели оцепить село с северного конца, как вдруг забил церковный колокол. Киймасярвский поп, привыкший обманывать людей, на этот раз никого не собирался вводить в заблуждение. По его велению звонарь приглашал селян на утреннее богослужение. Однако красные приняли звон колокола за сигнал тревоги и поторопились броситься в атаку.

Кое-кому из белых удалось бежать из села. На том конце, за озером, находился также штаб белых, и господа из штаба предпочли вложить все свое военное искусство в собственные ноги…

В разгар боя на озеро выехали сани. В них сидел старик с пышной бородой и какая-то старуха. Красные пропустили их. Не стрелять же в мирных людей. Они даже не попытались остановить стариков. А надо было поинтересоваться, кто они такие. В санях ехал со своей женой сам Левонен, считавшийся главарем белобандитского мятежа. На его счету было немало черных дел…