Мы карелы

В этот вечер в деревне состоялось три собрания. Если первое было публичным, второе сугубо секретным, то третье было и тем и другим. Проводилось оно в стороне от деревни. Огня в риге не зажигали, да и опасно было зажигать его, потому что пол риги был завален сухой, как порох, соломой, которую Ярассима собирал на тот случай, если ему удалось бы вдруг обзавестись коровенкой или теленком. Но народу на собрание сошлось много. Приходили чуть ли не семьями — старики, их сыновья, а кое у кого с собой были внуки, у которых уже пробивались усы. Председателя на этом собрании не избирали. Староста деревни намекнул кое-кому из мужиков, что надо бы собраться и поговорить, — коротко объявил, что возле бани Якимайнена он видел человека с винтовкой и что какие-то люди проводят там собрание. «Не к добру это все!» — решили старики. Они сидели на шуршащей соломе в полной темноте и ломали голову. Как им быть? Пойти к Матвееву и Королеву? Но об этом сразу же узнают те, другие. У них и сила, и оружие, и, прежде чем ревком из Кеми придет тебе на помощь, они с тобой расквитаются — и пикнуть не успеешь. Да и не вызывали у мужиков доверия ни этот Матвеев, ни тем более Королев. Речи какие-то странные говорят. Ежели большевикам больше нечего сказать народу, измученному голодом и вечным страхом, то лучше пусть держатся подальше от их деревни. А еще страшнее, еще опаснее всякие бродяги, которых черт принес сюда. Шатаются тут со своими винтовками, одно беспокойство людям… Говорили больше старики. У парней на губах не просохло, и нечего им соваться в мужицкие дела. А стариков тревожило одно — лишь бы в их деревне сохранился мир. Оружия у них ни у кого не было. Да и не нужно оно: оружием мира не добудешь. О том, что творится в мире, они знали мало и о политике судили своим умом. Самая большая опасность идет из Финляндии. Оттуда вся эта смута берет начало, — так считали старики. Кабы перестали белофинны «освобождать» Карелию, настал бы мир, и карелы могли бы жить, как им хочется. Так и все эти войны, что велись в последние годы в этих краях, были с белофиннами, пришедшими оттуда, из-за границы. С ними воевали и англичане, и белые русские, и красные русские, и карелы, и красные финны тоже с ними воевали. Так что чем меньше будет проходить через деревню людей, идущих из Финляндии либо в Финляндию, тем спокойнее будет в деревне. К такому заключению пришли старики после долгих разговоров и споров в темной риге Ярассимы. И такое они вынесли решение: надо сделать так, чтобы в деревню никто не приносил смуту. Ежели кто хочет воевать, пусть воюет в другом месте, и, во-вторых, всех чужих из деревни надо выпроводить по-хорошему или же силком выгнать; ежели кому надо прятаться, пусть ищут другое место….

Вернувшись домой, Ярассима сразу стал будить Кирилю.

— Где тебя леший носит? — ворчала Устениэ.

— Будто не знаешь где? С девчатами кадриль плясал. Потом чай с ними пил с сахаром и с ситным.

Разбудив гостя, Ярассима сказал:

— Вот что… В плохое время ты пожаловал в гости. Ты не слышал, что большевики говорили на собрании? Так слушай. Завтра утром сюда придет войско. Всех мужиков позаберут из деревни. Кого куда: кого в армию, кого в тюрьму, кого на Мурманку на работу отправят. Так что тебе лучше уйти, пока не поздно.

— Сейчас? Ночью?

— Не знаю, брат…

Ярассиме в душе было жаль выгонять своего родственника посреди ночи из дому, но что делать: раз миром порешили, что всех посторонних, кто бы они ни были, надо выпроводить из деревни, то решение надо выполнять.

Кириля спал одетый, и ему не нужно было долго собираться в путь.

— Оставайтесь с богом.

И Кириля ушел.

Но направился он не к лесу, а к деревне, к той самой баньке, в которую его привел Королев. Он был уверен, что Королев все еще там. И не ошибся. Подходя к бане, Кириля увидел, как из бани один за другим стали выходить мужики и исчезать в темноте. Увидев высокий стройный силуэт Королева, Кириля вырос перед ним словно из-под земли.

— Это я, Кириля.

— Почему не спишь?

— Ты же сам сказал, что я у большевиков на плохом счету. Разве я могу спать? Хочу спросить, куда мне деваться.

— «Куда, куда»… — раздраженно передразнил Королев. Потом сказал уже более мягким голосом: — Ну что с тобой поделаешь? Всем жить хочется. Иди в Койвуниеми.

— Так там же красные!

— Ну и пусть. Разыщи там Сидорова. Знаешь? Василия Леонтьевича Сидорова. Его еще называют Левоненом. Но так, чтобы тебя никто больше не видел. Скажи, что я послал тебя. Мужик он добрый. Поможет. Ну, ступай с богом. Иди ночами, днем отдыхай где-нибудь в укромном месте. Понимаешь?