Мы карелы

— Хорошо! — оживился следователь. — Надеюсь, вы понимаете, что в ваших интересах быть откровенным? Итак, вы были в Военном комитете писарем?

— Нет, секретарем, — поправил Королев.

— Ясно. Секретарь, конечно, больше, чем писарь.

— Да и секретарем я был лишь потому, что был единственным, кто умел вести документацию.

— Вы хотите сказать, что ваша роль была в комитете еще значительней?

— Если вы найдете в этих документах имя хоть одного человека, способного стоять во главе Военного комитета, я охотно уступлю эту честь ему.

Оба усмехнулись: в таком положении эта «честь» была весьма незавидной.

— Можно ли и мне задать один вопрос? — Королев показал на папку. — Как вам удалось перехватить эти документы? Наверное, не обошлось без вашего личного участия?

— Почему вы так думаете?

— Вы производите впечатление очень способного контрразведчика.

— Ошибаетесь, — с серьезным видом сказал Лобанов. — Нам помог народ — простые карельские крестьяне. Это еще одна возможность для вас убедиться, насколько безнадежны ваши попытки поднять мятеж против собственного народа.

Королев кивнул и заметил:

— А вы проницательный психолог. Вы угадали мои мысли. Я только хотел сказать…

— Что же вы хотели сказать?

— То же самое, только другими словами. Я заметил, правда слишком поздно, что то, что мы делали, отнюдь не в интересах карел, что народ нас не поддерживает.

— Убедиться в этом никогда не поздно. Давайте продолжим наш разговор, — предложил Лобанов. — От кого вы получали инструкции?

— От Временного правительства Карелии.

— Точнее.

— От Хеймо Парвиайнена.

— Отчасти верно. А где он?

— В Финляндии. А правительство — в Суомуссалми.

— А сам Парвиайнен?

— Он — член правительства и тоже находится там же.

— Вы уверены? Допустим… Пожалуйста, вспомните, от кого еще вы получали инструкции.

— От Сивена и Таккинена.

— Так… А они где?

— В Реболах.

— Хорошо. Пойдем дальше. Назовите состав диверсионной группы, пытавшейся взорвать железнодорожный мост у станции Кесяйоки.

— Васселей Антипов, из Тахкониеми. Потапов… Откуда он — не знаю. И третьим был наш проводник. Его зовут Кириля. Он работал у меня на участке…

Пока Лобанов записывал ответы, Королев смотрел в окно. На дворе две сороки дрались из-за куска навоза. Которая же из них хитрее? — гадал Королев, следя за отчаянной схваткой сорок. И тут он, к своему удивлению, заметил, что сороки дали ему отличную идею. Правда, эта мысль появилась у него, как только за ним пришли, но теперь она окончательно оформилась…

Улыбнувшись следователю, Королев признал:

— Да, ваша взяла. Народ помог вам, и мне не остается ничего другого, как ради спасения своей жизни чистосердечно рассказать обо всем, как бы тяжело это ни было.

— Прекрасно! — обрадовался следователь. — Итак, вы признаете, что в списке указаны не все ваши сообщники? В ваш заговор были вовлечены не только эти тридцать, человек, да? Я имею в виду и тех, кто так или иначе помогал вам.

— Я вас понял, — вздохнул Королев. — Именно этот вопрос меня волнует больше всего. Ведь речь идет о моих односельчанах, друзьях, земляках…

— Вам не надо беспокоиться за их судьбу, — заверил Лобанов. — Особенно за тех, кто оказался вовлеченным по своей несознательности, волей случая… Это гарантируют принципы советского правосудия.

— Но я прошу принять во внимание, что ответственность за их вступление в заговор несу прежде всего я. И я также обязан нести ответственность за все их действия.

— Это — честное признание, и оно несомненно облегчит вашу участь. Вот вам бумага, — Лобанов протянул несколько графленых листков, взятых, видимо, из какой-то бухгалтерской книги.

— Простите, но вам дело кажется слишком простым, — снисходительно улыбнулся Королев. — Вы думаете, все можно сделать в один присест, одним росчерком пера? Просто список участников вас, по-видимому, не устроит? Наверное, понадобится краткая характеристика каждого: кто что делал, как оказался вовлеченным в заговор…

— Разумеется, разумеется, — смутился Лобанов. — Что вам для этого нужно?

— Мне нужно время. Надо вспомнить все, подумать, чтобы все соответствовало истине.

Королеву предоставили все, что он потребовал. Время, бумагу, хороший паек. Потом он заявил, что для установления наиболее полного списка участников подготавливаемого мятежа ему необходимо покопаться в документах кооператива, которые хранятся у него дома. Среди бумаг есть всякие заметки, которые непосвященному покажутся невинными, но которые он, Королев, может расшифровать. Решив, что после того, как Королев выдал целый ряд своих сообщников, ему вряд ли есть смысл бежать, Лобанов отвел своего подследственного домой и оставил там под охраной местной милиции.