Мы карелы

Мальчик ничего не ответил. Конечно, ему было холодно, но мать ничем не могла помочь. Сшитое из старой шинели пальто она уже отдала ему, но жесткое сукно, намокшее от брызг и затвердевшее от воды, совсем не грело. Зато самой Анни, налегавшей на весла, было жарко, хотя она осталась в ситцевом сарафане и ее спину то и дело обдавало водой. Ветер все усиливался, но волны становились меньше — лодка завернула за мыс, в заветрие.

Дом Анни стоял на восточном конце деревни, до него было недалеко, но Анни направилась на западный конец и пристала к берегу возле избы Якконена, у которого находились на постое два солдата Ухтинского правительства.

Продрогший Пекка со всех ног пустился бежать домой. Влетев в избу, он выпалил, не переводя дыхания, все новости:

— Бабушка, а мы поймали много рыбы и видели того дяденьку, что дядю Олексея убил, а мама побежала за солдатами.

— А-вой-вой! — Бабушка засуетилась, хотела было тоже бежать к солдатам, но тут заметила, что мальчик насквозь промок. — Ну-ка, скидывай штаны да лезь скорей на печь. Вот так… Вот тебе горяченького чайку, пей…

Вслед за Пеккой на печь полезла дочь Олексея Натси.

— Я когда вырасту, — сказал Пекка, прихлебывая горячий чай, — возьму ружье и пойду ловить этого Мийтрея.

— И я с тобой, — поддержала его Натси.

А бабушка бежала уже к избе Якконена.

Если бы не висело на гвозде возле дверей в избе Якконена две винтовки, постояльцев вряд ли можно было бы принять за военных людей. Один из них был в портках, сшитых из английского мешка, и в обычных рабочих сапогах; другой — в черных, порядком обносившихся, с заплатками на коленях, брюках и босиком. На воронце сушились две верхние рубахи. Видно было, что дождь застал их на поле. Мужчин в деревне осталось мало, и потому постояльцы Якконена по своей воле помогали деревенским жителям на полевых работах.

Анни заканчивала свой рассказ о неожиданной встрече на озере, когда в избу вошла запыхавшаяся свекровь.

Старший из солдат, Юрки Лесонен, копался в кошеле. Найдя сухие носки, он удивленно спросил:

— Откуда же это Мийтрей появился? И почему он в деревню не идет?

— Он меня испугался, — сказала Анни. — Потому и в лодку не сел.

Смерив взглядом Анни, Юрки усмехнулся: да, есть чего бояться, худенькая, тоненькая, как девчонка…

Второй постоялец — его звали Симо — возился с самоваром. Он, видимо, не знал Мийтрея, потому что спросил:

— А что это за Мийтрей, он красный или белый?

— Мийтрей-то? Да это тот самый, что невинных людей убивал, — объяснила свекровь Анни. — Уж не знаю, красный он или белый, а бандит он большой.

— Мийтрей из этой деревни, — стал рассказывать Юрки. — Мы с ним вместе были в английском легионе. Мы шли через Хайколу на Ухту, а он шел через Тахкониеми. И здесь он ни за что убил человека, старшего сына вот этой Маланиэ.

— Ну что ему за это было?

— Что было? А ничего не было, — сокрушался Юрки. — Мы-то думали, вот прогоним финнов и займемся им, этим Мийтреем. В Вуоккиниеми бой был большой. Кончился бой, хватились мы Мийтрея, а его и след простыл. Спрашиваем у одного, у другого — никто не видел. Куда-то пропал. Был, да сплыл.

Юрки достал вырезанную из свилеватой березы изящную трубочку, наполнил ее табаком и, покуривая, продолжал:

— А мы остались границу охранять. Постояли, постояли, и вдруг англичане присылают приказ, что надо нам вернуться на Мурманку воевать против красных. Пойдем мы, ждите! Ну и подались мы кто куда. Кто по лесам до красных добрался, кто по домам разбежался, а были и такие, что подались в Финляндию, к тем самым белякам, которых мы только что шуганули. А я же пошел с теми, кто отправился бить миллеровцев…

— Так вы пойдете искать Мийтрея или не пойдете? — Спокойствие Юрки рассердило Маланиэ. — Или даром хотите есть народный хлеб?

— Ежели Мийтрей красный, то пойдем, — ответил Симо.

— А кто тебе сказал, что мы с красными воюем? — загрохотал басом Юрки.

— Так какого же черта мы торчим здесь?

— Этого я не знаю, — усмехнулся Юрки. — Мы ни с кем не будем воевать. Лишь бы нас оставили в покое.

Тогда Маланиэ сказала Анни:

— Давай оставим их в покое и пойдем домой, а они пусть себе полеживают. Каких только нет на свете дармоедов!

Уходя, Маланиэ обернулась в дверях и спросила:

— А ваше правительство-то скоро будет хлеб раздавать народу?

Юрки не успел ничего сказать, как Маланиэ сама же ответила на свой вопрос:

— Дождешься от него. Наоборот: все, что найдет, все в Финляндию отправит. Только-то и проку от вашего правительства.

— За такие разговоры могут и к ответу призвать, — строгим тоном заметил Симо почему-то по-фински.

— Было б у меня время, так я бы тебе ответила, — сказала Маланиэ, поглядывая на кочергу. — Ишь ты, язык свой забыл, на чужом начал балакать.

Маланиэ и Анни вышли на берег и сели в лодку.

— Гляди-ка ты! — обрадовалась Маланиэ, увидев улов. — Спасибо тебе, господи, кормилец ты наш…