Мы карелы

И приступили. Не успела еще кончиться в Финляндии гражданская война и белая гвардия нужна была еще в самой Финляндии для борьбы с красногвардейцами, как главнокомандующий финской армией Маннергейм публично поклялся на станции Антреа, что он не вложит своего меча в ножны до тех пор, пока «последний ленинский солдат не будет изгнан из Финляндии и Беломорской Карелии». Во время гражданской войны в Финляндии белые трижды предпринимали попытки захватить у России Петсамо, и каждый раз безуспешно. Той же зимой экспедиционный отряд белых отправился в поход на Кандалакшу, но уже на самой границе вынужден был повернуть обратно, изгнанный из Карелии своими земляками, финскими красногвардейцами. В то же время экспедиционный отряд Малма занял районы Ухты, но был изгнан карелами. В 1919 году была снаряжена экспедиция для завоевания Олонецкой Карелии. Белые быстро дошли до окраин Петрозаводска, но еще быстрее убежали обратно в Финляндию. В 1920 году был разыгран спектакль с образованием Ухтинского правительства, которое имело армию, состоявшую из карел и финнов, но это правительство вместе с армией постигла та же судьба, что и все предыдущие экспедиции. «Тунгудское восстание» тоже не позволило Маннергейму вложить свой меч в ножны.

Все попытки завоевать Карелию провалились, и правителям Финляндии пришлось поехать в Тарту на переговоры с Советской Россией, поэтому надо было найти новые формы борьбы, позволяющие не нарушать заключенный в Тарту договор о мире.

Для организации «народного восстания» из Финляндии в Карелию были направлены три группы: 1) в Южную Карелию — группа во главе с бывшим царским офицером Севастьяновым, 2) в Среднюю Карелию, в Паданы, — группа во главе с кулаком Андреевым и 3) в Северную Карелию — группа во главе с финским капитаном Таккиненом и карельским купцом Левоненом, которые должны были впоследствии руководить боевыми действиями на всей территории Карелии. Как признал Таккинен в своих воспоминаниях, вышедших через много лет после этих событий, группа Севастьянова предприняла две попытки поднять в Южной Карелии «народное восстание», но обе попытки оказались неудачными, и группе пришлось бежать в Финляндию. Группа Андреева пропала бесследно. А группе Таккинена и Левонена удалось поднять мятеж, о трагических событиях которого мы и расскажем в этой книге.

При всей своей трагичности эти события давних лет в дальних районах Карелии могут показаться незначительными на фоне больших событий той поры. Еще более незначительными они кажутся в сравнении с Великой Отечественной войной или с тем, что происходит в мире в наши дни. Но в то же время в идеологической и вооруженной борьбе, которая протекает в наши дни в более сложных условиях и в более широких масштабах, поразительно много общего с событиями, происшедшими в Карелии полвека назад. Теперь соответствия военно-политическим и экономическим требованиям добиваются не с помощью устаревших винтовок, а при помощи реактивной авиации, ракетной техники и современного военного флота. Сайгонские марионетки почти ничем не отличаются от марионеток Ухтинского правительства. Провокатор, шпион и террорист, выведенный нами под именем Мийтрея, мог бы только позавидовать своим американским и западногерманским коллегам, которым не приходится, как ему, бродить пешком по непроходимым лесам и болотам, но в то же время Мийтрей заметил бы, что они сродни ему, только получили подготовку получше и приспособились к новым условиям. И будь сейчас жив еще старик Левонен и почитай он писания западногерманских неонацистов, он бы, самодовольно потирая руки, сказал: «Гляди-ка, черти, как будто моих речей наслушались да потом новых книг немного вдобавок почитали». А будь жив Таккинен, он мог бы похвалиться, что тоже боролся за свободный мир, за который американцы ведут войну во Вьетнаме, за который ратуют Рокфеллер и Форд, во имя которого порнография из Дании распространяется по всему свету, во имя которого в Индонезии убивают коммунистов, во имя которого совершается разбой и насилие. Да, не очень щедра и милостива история к старому миру, мало она дала ему свежих идей и еще меньше предоставила возможностей и новых форм для пропаганды старых идей.

Если бы Левонен был жив, он наверняка был бы взбешен, прочитав эти комментарии к его речи. Ведь он говорил лишь о карельском национальном духе, и голос его дрожал, когда он рассказывал о Карельском просветительном обществе и о его столпах.