Мы – кровь и буря

– Помнишь, как ты раньше одевался? У матери каждый раз случалась истерика, когда ты возвращался домой весь в царапинах, грязи и листьях. Она говорила, что ты слишком взрослый для царапин. А теперь? – Девушка наклонилась вперед и окинула Ирвина взглядом с ног до головы. – Ты чистой воды лорд. Ты красивый и одеваешься в шелка, а волосы пахнут душистым маслом. – Констанция улыбнулась, заметив румянец. – Под твоим командованием находятся двести пятьдесят человек. Ты стал ответственным, храбрым и влиятельным. Твоя мать тобой бы гордилась. Ты больше не тот оборванец, каким я тебя знала.

Ирвин откашлялся.

– Двести пятьдесят человек? Кто-то считал? – спросил он спокойным тоном. – Ты правда скучала по мне или тебе просто нужна моя силовая поддержка?

Она засмеялась, хотя его слова были наполовину правдивы.

– Уинтон сказал мне.

Его лицо обрело какое-то странное выражение. Смущение?

– Что произошло? – спросила Констанция. – Между тобой и Уинтоном что-то случилось?

Ксандер покачал головой.

– Мой… мой стиль сражения ему не очень подходил. Он создан для двуручного меча. Капитан Трудан стал для него идеальным учителем. – Он старался не смотреть в глаза Констанции, поэтому она решила не возвращаться к этой теме.

– Что ж, Ксандер, ты назначил мне встречу, чтобы опозорить в сражении, или ты хотел что-то рассказать?

Ирвин взглянул на Констанцию с облегчением и грустью. Убрав рапиры в ножны, он сел на край фонтана и потер виски.

– С чего начать?

Она села рядом, ощутив сквозь шелка прикосновение холодного, мокрого камня к ногам.

– С отца. Он… давно в таком состоянии?

Ирвин кивнул.

– Можно начать и отсюда. Его состояние начало ухудшаться чуть больше двух лет назад. К тому моменту от чумы уже умерло больше половины населения. Каждый год в летние месяцы огромное число людей уходили из этого мира. Склепы Нижнего города были полны до отказа. Торговцы отказались заходить в город. Вместо этого специальные люди оставляли продукты на окраинах леса, забирая взамен золото, – рассказывал он тихим, полным ужаса голосом. – Дела были плохи. Чума не щадила ни бедных, ни богатых: мой младший брат, сестра, отец… Это только несколько моих потерь. Каждый человек кого-то потерял. Это было страшное, темное время. – Его зеленые глаза сверкали в свете фонаря. – Но сила герцога, который сам оказался перед лицом страданий, помогла нам увидеть в нем настоящего защитника, лидера. Он не бездействовал: он собирал припасы и пытался сдержать распространение эпидемии. Герцог даже отправил посланников в Город Королей. Но никто так и не пришел. Возможно, посланников поглотило облако. А может, в Городе Королей не было до нас дела. Но вдруг что-то изменилось.

Ирвин взял паузу, бросив из-под шарфов сдержанный взгляд.

– Что именно? – настаивала Констанция тихим голосом.

– Это происходило постепенно, но теперь мне все стало ясно как день. Медленно герцог становился одержим: он хотел найти виновного в случившемся с его домом и народом. Но вместо того чтобы сосредоточить силы на грозовом облаке, он решил искать и наказывать виновных за его появление. Одновременно с этим он начал жаловаться на головные боли, и тогда герцогиня послала за доктором Торном, который стал приходить к герцогу на постоянной основе. Однако ни одно лекарство ему не помогало. По правде говоря, ему становилось только хуже. Головные боли усилились, а вместе с ними возросла и одержимость. Они с судьей часами сидели взаперти и вскоре решили, что во всех бедах виновны волшебники, сборище волшебников… нет, нашествие волшебников – и все они до сих пор находятся в городе и с каждым днем усиливают действие чар. Вскоре герцог отправил королю послание, сообщив о закрытии ворот. Он запретил входить в Княжеский лес и выходить из него, чтобы не допустить распространения чумы. Но на самом деле он преследовал иную цель: они хотели поймать и убить виновных.

Констанция с горечью слушала его рассказ.

– Думаешь, судья затуманил его разум? Или отец на самом деле?..

Положив руку на ее плечо, Ксандер заглянул ей в глаза.

– Я всегда считал, что герцог болен, а судья просто воспользовался его бедой. Постепенно его состояние ухудшалось, и он начал передавать полномочия судье, который не мог дождаться, чтобы принять бразды правления. В конечном счете он обратился к Мудрецам, чтобы те назначили регента. Герцогиня не могла править: она сторонилась волшебства и не любила политику. Она уважала судью и доверяла ему, а он сумел обрести в ее лице друга. И хотя герцогиня заботилась о герцоге, она тоже жаждала избавить город от волшебников.

Констанция угрюмо кивнула. Она и так все это знала.

– Он одержим, Констанция. Нам ничего не оставалось делать, как только беспомощно наблюдать. Что могут сделать Мудрецы, простые советники, против решения герцога и королевской власти?

Констанция опустила глаза. Неужели Ксандер ждал, что она извинится за столь позднее возвращение? Нет, она не станет извиняться, но все же позволит прочитать сожаление в своих глазах.

– Не вини себя, Констанция. Теперь ты здесь, и у меня предчувствие, что скоро все изменится.