Мы, кто катит этот мир

Небольшой домик. Простая планировка, ничего лишнего. Две комнаты – жилой фонд (спальня и кухня) еще две исключительно для науки (маленький, но очень уж уютный кабинет и просторная, хоть и не изобилующая оборудованием, лаборатория). Посредине короткий коридор, благодаря которому избитая фраза «идти на работу» была актуальна даже в столь удаленном от цивилизации месте.

Противный электрический писк донесся из лаборатории, помещения, до которого чистота вкупе с порядком еще не добрались. Она вздрогнула и удивленно огляделась. Телефон? Будильник? Отложила уборку, шагнула к двери. Остановилась на пороге. Огляделась. Источник противного звука нашелся почти сразу, ним оказались электронные часы. Причину дневного перезвона также не пришлось долго искать – ниже висела таблица с цифрами. Расписание, согласно которому полагалось снимать и фиксировать данные приборов. Собственноручно. Все-таки тотальная автоматизация до столь отдаленных территорий пока еще не добралась.

Надо значит надо. Она открыла дверь, высунулась наружу и глубоко вдохнула. Удивительно приятный воздух, была в нем морозная свежесть, чувствовалась чистота, дополнял букет привкус морской воды с легким запахом каких-то водорослей – просто-таки идеальный коктейль для желающих надышаться впрок, а заодно и поправить здоровье. Кружил он голову, пьянил.

Нет, воздух воздухом, он каким был, таким и остался, но вот ландшафт, тот кардинально изменился. Непрекращающийся снегопад заботливо сгладил рельеф, засыпал низменности, создал практически идеально гладкую снежную равнину. Средь бескрайнего стерильно-белого поля эффектно торчали посеревшие от времени стойки деревянных перил, обозначающие дощатый настил. Над ними виднелась более надежная конструкция – еле заметный в абсолютной белизне, там покачивался трос, закрепленный на металлических направляющих.

Внутри дома на стене у двери висел, призывно покачиваясь, широкий пояс. К нему прикреплена блестящая от частого использования цепочка метра два длиной, на конце массивный карабин.

Она внимательно осмотрела ничуть не эстетичное снаряжение, призванное обеспечить безопасность, представила себя «на поводке». В голове зазвучали слова худого бородача о необходимости пристегиваться, выходя наружу. Ее плечи непроизвольно поднялись, губы расплылись в улыбке, разве можно поддаваться унынию и пессимизму, когда за стенами такая красота!

– Буду пристегиваться, обязательно буду, но потом, если понадобится, – отмахнулась она от голоса разума и шагнула через порог. Взялась рукой за перила, побрела вперед, глубоко проваливаясь в рыхлый снег. – Вот тебе и осень!

Обозначенная столбиками и шаткой опорой для рук мощеная досками дорожка вывела ее на площадку. Несколько минут потребовалось, чтобы сделать все необходимые замеры, зафиксировать данные приборов. Она захлопнула последний шкаф с термометрами, повернулась, собираясь идти обратно. Мигнула глазами. Растерянно огляделась. Куда возвращаться было непонятно. Вокруг, сколько ни смотри, идеально гладкая равнина.

Пришлось здорово потрудиться, чтобы сориентироваться, но вот ей удалось разглядеть серые столбики, поддерживающие перила, сами перила и отходящий от настила, идущий к площадке трос. Чтобы снова не потеряться, она схватила рукой путеводную нить, сотканную из сотен проволочек, и решительно шагнула вперед.

Совершенно внезапно сорвался ветер. Мощный порыв сбил ее с ног, тщетно пытаясь оторвать от надежной опоры. Она упиралась, он крепчал. От недавней идиллии остались лишь воспоминания. Снег, настоящее украшение сказочного пейзажа, уже не опускался на землю, он метался, носился в бешеной гонке, подгоняемый воздушными потоками. Тяжелыми хлопьями бил по лицу, путался в развевающихся волосах.

В дыханье природы почувствовался мороз. Резко упала температура, зима опустилась на островок, предъявляя свои на него права. Голодным волком взвыла вьюга, затмила все, все поглотила…

Она старалась изо всех сил. Упиралась. Цеплялась за надежную сталь, подтягивалась. Так удалось пройти с десяток шагов. Стало чуточку проще, она вышла на дощатый помост, где можно было упираться ногами, помогая слабеющим пальцам.

На фоне снега и вьюги медленно, фрагментами, будто фотобумага, помещенная в раствор проявителя, формировался силуэт домика. Несколько секунд и очертания стали устойчивыми, показались стены, крыша из солнечных панелей, целесообразность установки которых в условиях короткого светового дня поздней осени выглядела весьма сомнительной, блеснули холодным отблеском окна.

Вера в то, что цель близка, придала ей сил. Ветер уже не казался столь сильным, да и холод отступил, трудно замерзнуть, когда все силы уходят на борьбу со стихией.

Взобравшись на крыльцо, она вдохнула свободнее. Дом служил непреодолимой преградой для бесчинствующей стихии. Последнее усилие и буйство ветра осталось за надежными стенами…