Мы-курги

Вдруг в зарослях раздался шум, и на дорожку выскочил олень. Он на мгновение остановился, раздувая ноздри и удивленно кося на нас большим влажным глазом. И снова, как видение, скрылся в чаще. Олень уходил от преследования. Преследователями здесь могли быть только два представителя здешней фауны: тигр или пантера. Встреча ни с одним, ни с другим не сулила ничего хорошего. Но через милю я поняла, что тигры и пантеры — не самое страшное в кургском лесу в дождливый сезон. Эти властители лесов были шумливы и нахальны. Они оглашали лес своим рыком и не считали нужным соблюдать осторожность в охоте. Они делали все громко. А вот глинистая тропа была усеяна существами, на первый взгляд, тихими и безобидными. Они напоминали какие-то странные черные орехи. Это оттого, что они так сворачивались. «Орехи» были бесчисленными пиявками, «тихими убийцами» кургских лесов. Они лежали на тропинке и поджидали добычу. Как они умудрялись вцепляться в ноги, я не знаю. Но тем не менее они это делали. Не успела я сделать и нескольких шагов, как две из них уже сидели на моей щиколотке. Я заметила их быстро, но результат уже был налицо. Из ранок на щиколотке потекла кровь. Кровь, которая не хотела сворачиваться. Я шла по этому лесу, оставляя за собой кровавый след. Теперь я поверила той истории, которую мне рассказали в Меркаре. Истории об английском отряде, который заночевал, ничего не подозревая, в таком лесу, а наутро в полном составе больше не проснулся. «Тихая смерть» подобралась к людям незаметно и лишила их крови.

Пока Минна забавлялась моей неосторожностью, пара «тихих убийц» напала и на нее.

— Ну что тут поделаешь! — рассердилась Минна. — Никогда бы не подумала, что наше предприятие будет стоить столько крови.

Но те пиявки, которые лежали на тропинке, были не столь изощрены, как те, что уцепились за ветви деревьев. Они непостижимым образом в самый нужный им момент сваливались на нас, точно попадая на открытые части тела. Мы забыли с Минной о тиграх и пантерах и думали только о пиявках. Нам начинало грозить нервное расстройство…

Дождь все лил и вместе с его мутными струями на красноватой глине тропы появились новые обитатели. Они удачно дополняли пиявок. Они были, вежливо говоря, более темпераментными. А попросту — осатаневшими. Они вывинчивались из глины, подпрыгивали, вцеплялись в икры и на той же скорости пытались ввинтиться в них. После червяков на теле оставались красные следы зубов, которые сразу начинали болеть и чесаться. Короче говоря, это были даже не червяки, а какие-то собаки. Я первый раз видела таких.

Огромные лягушки прыгали по глине среди пиявок и «собак-червяков». Некоторые из них сидели на ветвях деревьев. Но все они были совершенно безобидны, худшее, что они могли сделать, — это неожиданно свалиться с дерева нам на голову. Лягушки компенсировали недостаток предприимчивости своими вокальными способностями. Они кричали на разные голоса. Тише, когда дождь чуть стихал, громче, когда он усиливался. Они монополизировали птичье пение. Дождь явно мешал птицам. И только одна из них неизвестной мне породы, одуревшая от холода и сырости, вся нахохлившаяся, тоже кричала по-лягушачьи. Я думаю, что она просто сошла с ума и вообразила себя лягушкой. С птицами, наверное, тоже такое бывает. С нами также могло произойти нечто подобное… Но нас спасли наши человеческие идеи, которые завели нас в этот лес. Мне нужно было во что бы то ни стало увидеть древние погребения, а Минне — насолить Ченгаппам. И поэтому мы стоически вынесли все трудности пути и не вообразили себя лягушками.

Но наше положение было не из лучших. Насквозь промокшие, мы стали быстро замерзать. Однако продолжали путь, аккомпанируя себе стуком зубов. Так было веселее. Наконец из зарослей вынырнула небольшая деревушка. Наш проводник, молчавший всю дорогу под тяжестью возложенной на него ответственности, остановился на краю рисового поля.

— Я привел вас, — сказал он серьезно. — И, кажется, с вами ничего не случилось. Вам осталось не более двух миль. Теперь все по прямой. Дойдете до подножия горы и увидите там лестницу. Спасибо за внимание. Всего хорошего.

И растворился в дождливом тумане.

Теперь мы продолжали путь вдвоем. Проводник объяснил нам все хорошо, и мы не сбились с пути. Через час мы увидели лестницу, сложенную из необработанных камней. Лестница вела куда-то вверх, туда, к разбухшим облакам и ветру. Потом лестница кончилась. Круто идущая вверх тропа шла через заросли. В зарослях мы наткнулись на два небольших храма на каменных платформах. Один из них был посвящен богу Шиве.

Старый жрец очень удивился, увидев нас в такой неурочный час. Он нам ничем не мог помочь, но принес плоды хлебного дерева, которые восстановили наши силы. И еще он сообщил, что мы уже почти на месте и осталось пройти не более двухсот метров.

— Вы сделали благое дело, — одобрительно покачал он головой. — Дошли до священной горы богини Парвати. Вы знаете богиню Парвати? — спросил он меня.

— Лично не знаю, — ответила я. — Но слышала, что она жена бога Шивы.