Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война (СИ)

— На мой взгляд, устранение такой сильной фигуры, как государственный секретарь Ватикана, кардинал Пачелли — весьма авантюрный шаг. — заметил Молотов. Кардинал известен как активный игрок международной политики, к его голосу прислушиваются во многих странах, очень сильно его влияние в Германии, в первую очередь в Баварии. Надо сказать, что пропагандистская кампания перед выборами в Германии нанесла серьезный удар по позициям не только католических, а вообще всех клерикальных партий. Эугенио Пачелли был крайне опечален столь сложным положением в Баварии и призвал очистить ряды священников, чем успешно сейчас занимается. Не совсем понятна мотивация этого устранения, тем более что Гитлер погиб, и нацистская партия не имеет никаких перспектив.

— Товарищ Молотов верно думает, товарищи. Да, такой шаг весьма авантюрный шаг. Тем более, что как фигура государственного секретаря он действительно не представляет угрозы для СССР и наших интересов в Европе. Но его антикоммунистическая позиция может нам дорого обойтись, когда он станет папой, а аналитики дают весьма высокий шанс его избрания. Некоторые паровозы стоит давить, пока они чайники. Тем более, кардиналу Пачелли не нравился Гитлер, но против политики национал-социалистической партии он не сильно возражал. Когда же к рулю партии пришёл Герман Геринг, думаю, такая фигура, не столь одиозная, как австрийский ефрейтор, вполне может оказаться в центре его интересов.

— Товарищ Сталин, но это не серьезно, аргументы типа может стать, вероятно, возможно, несерьезный подход у автора доклада. Как его псевдоним? Строитель? Не помню такого. Он из каких?

— Из молодых да ранних. — буркнул Сталин.

— Вопрос вообще о наших контактах с Ватиканом и полном повороте политики в отношении церкви. Я ведь так понимаю этот меморандум? — Молотов решил и дальше отстаивать свою позицию. — Правильно понимаешь, Вяче.

— Так вот, товарищ…

— Ай! Надоели, что за «товарищ Сталин» мы тут в самом узком кругу, так что не выделывайся, Вяче, проще будь.

— Хорошо, Коба, я очень боюсь даже не того, что смерть кардинала смогут связать с нашими агентами, такая версия у них всё равно будет, вопрос в том, насколько мы аккуратно сработаем. Я очень опасаюсь, что такой поворот будет неоднозначно принят товарищами на местах.

— А я скажу, что в чем-то Строитель прав, массовая антиклерикальная пропаганда подорвала влияние церкви на население.

— Не сильно и подорвала, особенно в селах — опять буркнул вождь в ответ на реплику Кирова.

— Коба, тут ты не прав. — не удержался Киров. — самое главное, церковники поняли, что в борьбе с ними светская власть пойдёт до конца. И значительная часть священников согласна продолжать свою деятельность, при этом не мешая советской власти. Есть и те, кто согласен сотрудничать с нами. Так что у молодежи авторитет церкви снизился.

— И тут мы делаем финт ушами — продолжайте работать, товарищи попы? — не удержался от шпильки Молотов.

— Э-э-э, Вяче, скажи, развэ не перэгнул палку Иудушка Троцкий с его памятником Иуде Искариоту? Зачэм надо было народ дразныть? Нэхорошо вышло, да.

Лакоба подал реплику и снова уткнулся в листки бумаги, что-то там вычитывая.

— А почему бы нам действительно не разрешить существовать церковным приходам? Вопрос только каким? — неожиданно подал голос вождь.

— Раз мы хотим наладить контакт с Ватиканом, то католическим, учитывая роль в деле революции, то официально разрешить общины старообрядцев, ну и русскую православную церковь. — подвел черту Молотов.

— Вот, мусульман мы забыли, совсем забыли. А это нэ правильно, товарыщи. — опять подал реплику Лакоба.

— Если мусульман, то каких? Суннитов? Шиитов? — задал вопрос Сталин.

— Нэ знаю я, думать надо. — ответил Лакоба.

— А ведь нам предстоит работать с мусульманскими странами, которые находятся под колониальным игом, так получается, что и их церкви надо легализовать, и про буддистов не забыть. — в голосе Сталина слышались сомнения, надо было полностью перестраивать работу с религиозными организациями. Это сложно. Особенно учитывая косность мышления товарищей на местах.

— Вот только протестантов нам не надо, про это Строитель особенно напоминает. Я изучил этот вопрос: структуры протестантских церквей — это готовые партии, причём очень чётко управляемые. — это вклинился в разговор Киров.

— Ну вот, Мироныч, мы определились: католики, православные, мусульмане и буддисты. Надо бы какой-то орган создать: что-то типа совета по делам религий, не наркомата, жирно будет, а общественной организации с координирующей функцией. — подвёл итог дискуссии Сталин. — Отберем адекватных, дадим православным выбрать патриарха, пусть радуются. Будем работать, аккуратно работать. Надо подумать, кому из товарищей это направление поручить. Чтобы исключить контроль со стороны враждебных сил. Теперь по второму пункту — устранение кардинала Пачелли, вижу, что особых возражений нет. Как там говорил Строитель? Надо некоторые паровозы давить, пока они чайники! Вот так и поступим. Мироныч, разбирайся!

— Начнём планировать операцию, Коба, сделаем в лучшем виде.