Мы, Мигель Мартинес. Испания

Намного сложнее шли бои у казарм Монтанья, в которых располагались верные правительству части, но они оказались на пути ударных колонн мятежников, которые вышли из казарм Дона Хуана и направлялись к Президентскому дворцу. Надо сказать, что командиры республиканцев проявили нерешительность, и только появление у казарм самого Мигеля Нуньеса изменило ситуацию. С ним пришло подкрепление в виде роты преданных и мотивированных республиканцев, плюс два броневика, которые своим пулеметным огнем смогли остановить продвижение повстанцев и откинуть их от казарм. Генерал действовал более чем решительно: сомневающихся командиров немедленно отстранил, одного арестовал и тут же расстрелял. Этого хватило, чтобы убедить всех, что шутки закончились и придётся сражаться всерьёз. Сначала правительственные войска сумели организоваться и дать решительный отпор мятежникам, а когда тем в тыл ударили отряды милицианос, прорвавшиеся по улице Альберто Агилеры, судьба этого сражения была решена.

— Центр города полностью контролируется правительственными войсками, отдельные очаги сопротивления остались на окраинах. Среди них, наибольшую угрозу представляет район железнодорожного вокзала, куда пробилось несколько отрядов мятежников. Кроме того, что само здание вокзала капитальное, у противника есть пулеметы, правда, всего три единицы, но применять артиллерию в этом районе представляется нецелесообразным. Мы стягиваем туда ударные части и броневики. Штурм назначен на одиннадцать часов.

— А артиллерию подтянули? — поинтересовался военный министр, генерал Посас.

— Две полубатареи трёхдюймовых орудий. — четко отчитался генерал де Прадо.

— Думаю, нам не надо стесняться и опасаться каких-то разрушений в столице. Намного важнее не дать противнику нанести нам ущерб, да и терять людей в такой обстановке в корне неправильное решение. Генерал, действуйте решительно! — Себастьян Посас оказался неожиданно человеком достаточно жестким и крови явно не боялся.

— Будет сделано! Я лично прослежу за штурмом.

— Предложите им сдаться. Конечно, они не согласятся, но мы таким образом докажем, что предоставляли мятежникам шанс на спасение. — вставил реплику Асанья. Он, конечно же, понимал, что в этой ситуации сохранить чистоту рук не получится, но хотел хотя бы по первым временам оставаться в рамках закона.

— Нам не до чистоты перчаток, господин президент! Думаю, необходимо срочно вводить по всей стране военное положение и переходить к методичному и жесткому истреблению мятежников. именно истреблению. Поэтому мы подготовили закон о чрезвычайном военном положении, который необходимо самым срочным образом проголосовать в Кортесах.

Асанья поморщился. Последняя реплика Хосе Диаса, лидера коммунистов, его совершенно не устраивала. И вводить военное положение он не хотел, во всяком случае, по всей Испании. Ему казалось, что таким образом он теряет контроль над ситуацией. Но тут в поддержку предложения комми выступили не только его однопартийцы, но и оба присутствующих на совещании генералы. И, как опытный политик, Мигель Асанья понял, что плевать против ветра не самая лучшая идея. А тут еще и Пассионария ввернула фразу, что паровозы надо давить, пока они еще чайники. Кажется, что-то подобное ему говорил этот русский, как его… Мартинес! Вот, его русское имя сложное, язык сломаешь, пока произнесёшь. Так что Мартинес. Мигель Мартинес.

— Дамы и господа! Товарищи! Прошу всех вернуться к положению в стране. — предложил президент. После небольшого обсуждения обстановки в столице и последовавшего за ним перерыва на большом столе расстелили карту Пиренейского полуострова с нанесённой на неё обстановкой.

Вроде бы ничего страшного не произошло, более того, Асанья был уверен, что дальше Испанского Марокко восстание не пойдёт. Слишком уж у мятежников положение внутри страны неустойчивое. Они не получили тотального преимущества, да еще и в столице их выступление, фактически, провалилось. Так что расслабляться не следовало, но бить тревогу и впадать в панику ни в коем случае не стоило.

Обстановку в стране докладывал генерал Рафаэль Посас.