Мы, Мигель Мартинес. Накануне (СИ)

— Ладно. Дам я тебе одного человека. Он с тебя часть нагрузки на пару месяцев снимет. Я его всё равно хотел к тебе прикомандировать. Это директор Тульского оружейного завода. Ванников. Я Борису Львовичу новое место подыскивал. Не сработаешься с ним, пеняй на себя. Мне нужен результат, Лаврэнтий. И тебе результат нужен, а чтобы ты мог работать с отдачей сил. Хочу тебя спросить, ты про обычай аманатов знаешь? Вижу, что знаешь, а что так побледнел? Не надо бояться человека с ружьем, не надо… А вот Нина Теймуразовна у нас побудет. И от того, как ты будешь работать, будет зависеть, что дальше последует: или в аманаты Серго пойдёт, или Нино выпустим.

— Так Нино ничего нэ знала? — Сделал несмелую попытку заступиться за жену Берия.

— Почему это не знала. Она что у тебя, глухая, или слепая? Она не донесла до партии и органов о сомнениях своего супруга, сомнениях, которые слишком рьяный следователь может оценить и как предательство. Тут всё зависит от того, как на это дело посмотреть. С одной стороны, товарищ Берия — просто дурак необразованный. С другой — гражданин Берия обычный предатель и контра недобитая. Или твои шашни с националистами забыты? У нас никто не забыт и ничто не забыто, пока еще товарищ Берия.

От автора: Я тут слышал, что лайки и добавление в библиотеки весьма способствуют производительности авторского труда. Предлагаю проверить это всем вместе! А вообще-то благодарен всем, кто интересуется моим творчеством и готов покупать книги. С уважением, Влад.

Глава пятая

Личная просьба

Глава пятая

Личная просьба

Москва, Лубянка 2, кабинет С. М. Кирова

16 марта 1937 года

Попасть на прием к Кирову для меня оказалось делом непростым. Наверное, чуть проще, чем многим другим обычным гражданам, но всё равно сложностей хватало. И главное — серьезная загруженность наркома внутренних дел, на которого, к тому же, в начале марта произошло очередное покушение. Подробностей я не знал, да и про сам факт покушения мне сквозь зубы по большому секрету сообщил мой непосредственный пока еще начальник, Артур Христианович Артузов. Решение покинуть ИНО не было спонтанным: хотя удалось как-то психику привести в порядок, но вот здоровье подправить не смогли — особенно мучился почками. Меня регулярно поили какими-то травами, водили на токи, или магниты, я не слишком-то разбираюсь в этих странных медицинских приборах. Но пластинки к пояснице прикладывали и что-то там к ним подключали — это точно помню. В апреле должны были направить на лечение в какой-то санаторий с лечебными водами. Куда — пока еще не говорили. Но именно поэтому хотелось до апреля оказаться в кабинете Кирова.

И вот — сбылась мечта идиота. Сижу в приемной лучшего друга вождя и жду своей очереди. Мне назначено на одиннадцать, но секретарь (или адъютант, я тут не разобрался, кто руководит приемной наркома) сообщил, что распорядок дня изменился, и в 10.45 начнется срочное совещание, придётся мне подождать. Ждать — не вагоны разгружать, тут большого ума не надо, да и физических усилий прикладывать тоже.

Но вот из кабинета Сергея Мироновича вышел смутно знакомый мне человек, а с ним еще и довольно молодая женщина. А через пять минут меня пригласили в святая святых наркомата — кабинет его руководителя. А там отчетливо пахло лекарствами. И я сразу же понял, что, скорее всего, это прямо в кабинете Кирову делали какие-то врачебные манипуляции. Мне как-то сразу стало неудобно, но отступать уже было некуда. Сергей Миронович сидел за столом и выглядел откровенно бледновато. Как я узнал позже, ему постарались организовать автомобильную аварию, нарком чудом отделался всего двумя сломанными ребрами. Хорошо, что не было пневмоторакса[1], в общем, случайно выжил, потому что ни водитель его авто, ни охранник, который размещался на переднем сидении рядом с водителем, погибли на месте. Так что выглядеть плохо товарищу Кирову сам Бог велел. Мы поздоровались, Сергей Миронович сидел, немного скособочившись, явно давал ушибленной части туловища возможность не соприкасаться со столом.

— Мне доложили по делу, о котором ты хлопочешь. Проверку я туда направил. Не переживай, там люди надежные. Разберутся.

— Спасибо, товарищ Киров.

— Скажи, Миша, ты ведь не за себя хлопочешь. Почему?

— Есть одна причина, товарищ Киров.

* * *

Нижний Тагил

18 марта 1937 года.

Почему-то он был уверен, что это его достал Берия. Вроде бы далеко от него забрался, очень далеко. Где Тифлис, а где Нижний Тагил. Ан нет, он был уверен, за арестом который произошёл две недели назад скрывается фигура его давнего недоброжелателя. У Лаврентия Павловича Берия была очень плохая репутация — человека злопамятного и мстительного. И переходить ему дорогу строго не рекомендовалось.