Мы, монстры. Книга 1: Башня

“Ты впустил в себя боль, — голос прозвучал в голове, смутно знакомый, и Нивен подумал, что так, должно быть, звучит его собственный — ровно и очень тихо, едва слышно в шуме прибоя. Подумал, что это он сейчас сам себя убеждает. — Боль, жалость, страх. Все это пожирает тебя изнутри. Ты позволяешь себя пожирать”.

— Я… — Нивен огляделся, приподнялся было на волнах и тут же едва не пошел ко дну. Взмахнул руками, удержался, отплевался. 

Дурак.

Рядом никого нет, нечего головой крутить. В его снах всегда пусто. 

— Я… — он заговорил, сам понимая, что прозвучит сейчас, как Шаайенн, который пытается отгадать верное слово. Только Шаайенн с ним разговаривал, а он сейчас — сам с собой. — Я больше не буду?

Огромный вал накрыл его, но не укутал, не согрел — ударил, отшвырнул, утащил водоворотом вниз, и Нивен едва не захлебнулся в темных водах. Но оказалось, что он умеет плавать — выплыл на поверхность, вынырнул, отплевался. Вода была соленой.

Медленно перевернулся на спину, лег на воду. Пробормотал, отдышавшись:

— Неверный ответ, да?

Еще один удар волн о берег прозвучал, будто тяжелый вздох. Тяжелый и раздраженный.

“Хватит сопротивляться”, — сказал голос.

— Чему?

“Себе. Ты забыл, кто ты. Стал мягким и уязвимым. Ты должен вернуться”.

— Куда?— спросил Нивен, и его стукнуло еще одной волной, но теперь не так сильно. Просто чтоб откашливался, отплевывался какое-то время — и помолчал. Ему так показалось.

“Назад, — отрезал его голос. — К себе. Вспомни себя настоящего. Не давай слабины. Ни боли, ни жалости, ни страха”.

— Ни боли, ни жалости, ни страха, — тихо повторил Нивен.

“Холодный расчет”, — подсказал голос.

— Холодный расчет, — повторил Нивен.

“Ты должен выжить”.

— Я должен вы… — Нивен не договорил, потому что на него обрушилось клубящееся небо. И вместе с небом он с головой ушел в воду. Не захлебывался на этот раз — потому что прекратил сопротивляться. Вдохнул, впустил тьму. И теплая тьма окутала его. Впиталась в него. Просочилась.

И боль прошла.

Нивен растворился во тьме.

Он не знал, сколько времени пробыл в ней. Его не было, чтоб следить за временем. Он был частью тьмы. Всегда был, просто ненадолго об этом забыл, а теперь — вспомнил... Боль прошла, отпустила. А потом его внезапно вытолкнули на поверхность, и новая волна жестко хлестнула по лицу. И еще жестче лязгнул над ухом собственный голос:

— Проснись! Сейчас!

Нивен распахнул глаза и откатился в сторону, потому что не успел рассмотреть, но почувствовал — движение рядом с собой. Воздух рассек меч и с хрустом врезался в пол в том месте, где Нивен только что лежал. 

Он толкнулся рукой и вскочил на ноги. Развернулся, уходя от второго удара: пока первый человек пытался выдернуть застрявший в полу меч, на него напал второй.

Разворачиваясь, выхватил свой меч — полоснул противника поперек спины. Тот упал.

Нивен, не глядя, ткнул его мечом, чтоб добить. Смотрел уже на первого — тот все еще возился с мечом. Смотрел — и улыбался. Человек вскинулся, отшатнулся от улыбки, рванул из-за пояса два длинных кривых ножа, прокричал в сторону полуоткрытой двери:

— Он здесь! — и спиной вперед шагнул к ней. Заговорил с Нивеном, который двинулся к нему. — Тебя все ищут. Тебе отсюда не уйти.

— Тебе отсюда не уйти, — ровно повторил Нивен, наклонил голову набок и с мягким шелестом вынул второй меч.

Дверь скрипнула, распахиваясь, и почти слетела с петель. В помещение вбежали трое. Еще одного Нивен услышал на крыше.

Взмахом меча легко отбил запущенный в него кинжал, второй. Они так и толпились у двери — будто боялись сделать шаг. Зато по крыше шагали. Но медленно, крадучись — та поскрипывала все ближе и ближе к пролому.

— Не хотите умирать? — спросил Нивен. В этом было его отличие от них. Всегда было, и теперь он об этом помнил. Они боялись умереть. Он — уже был мертв: потому ему никогда не было больно. Так зачем было прикидываться живым? Зачем было прикидываться человеком?

Он, рожденный и выросший во тьме, был ее частью. Не человеком — чем-то большим. Воздухом, ветром. Дыханием Нат-Када.

Он нес смерть.

На него бросились, все вместе. Тяжелые и неуклюжие. Он начал вращение — мечи пронеслись, рассекли воздух и плоть.

Упал на колено, продолжая вращаться — и снова свист, и плоть под клинками, и крики. Вышел на другое колено, вскинул меч, блокируя бросок издалека — от меча со звоном отлетел очередной кривой кинжал. Человек, чье оружие все еще торчало в полу, в последний момент отскочил назад, дожидался нужного момента для добивающего удара.

Вторая ошибка подряд. Вторая попытка добить.

Вторая попытка нанести последний удар. Он обязан быть готов к тому, что удар не пройдет. Обязан двигаться дальше, а не испуганно таращиться на жертву.

— Кто тебя учил? — спросил Нивен, поднимаясь с колена. Ему правда было интересно: их всех стали хуже обучать, или только этот такой непонятливый?

Человек бросил второй кинжал. Кинжал был кривым, пошел по широкой дуге. За спиной раздался грохот — крыша под крадущимся провалилась, Нивен кувыркнулся назад, на выходе из кувырка — швырнул свой нож в того, что стоял в дверях. Круто развернулся к упавшему с крыши.