Мы, монстры. Книга 3: Зверь

       — И что дальше? — мрачно спросил. — Как ему потом с этим жить? Когда узнает, что это был твой хитрый план.

       — Как узнает? — удивился Йен. — Я ему не смогу этого рассказать. Ты — тоже не скажешь. Не смотри так на меня, не страшно. Говорю же: я знаю тебя, я знаю, как ты будешь поступать. Ты не скажешь.

       Нивен долго таращился ему в глаза. Потом наконец неожиданно тихо проговорил:

       — С тобой и правда что-то не в порядке, если считаешь, что таким образом ты поможешь ему.

       — Я знаю, что помогу! — Йен почувствовал: Нивен сдается, еще немного, и сдастся совсем. Значит, надо давить дальше. — Он переживет. Он сделает то, что давно пора было. Его народ будет носить его на руках.

       — А Дэшон?

       — А Дэшон его не поднимет, Дэшон старый и слабый.

       — Йен!

       — Да что “Йен”-то?! Все ведь правильно! Я уничтожаю его врагов, он — меня. Выходит, он сильнее всех в горах, Даар принадлежит ему, никто больше не плодит монстров, монстры вымирают. И очень быстро, потому что их мало осталось. Их, конечно, жаль, но разве не так все должно быть? Монстры погибают, а люди — остаются?

       Нивен помолчал, глядя куда-то вдаль. Снова стал похожим на себя. Очень тихим, расслабленным, задумчивым.

       Потом глянул в глаза, и Йен понял: это только показалось. Взгляд у него был — острее Весла, пронзительный, отчаянный, и очень, очень живой

       — А мне что делать? — спросил он.

       — Возвращаться к своей женщине, — твердо ответил Йен. — К той, которую нашел. А то вдруг она опять потеряется?

       — Почему не сказал? — что-то будто сломалось в нем. Он говорил ровно, глухо, почти без интонаций. Могло даже показаться, что в него снова влез Лаэф, если бы не взгляд. — Почему не сказал мне о том, что задумал?

       — Зачем? — нахмурился Йен.

       — За-чем? — по слогам, с нажимом переспросил Нивен. — Серьезно, Шаайенн?! Зачем?!

       Йен кивнул. Нивен тяжело вздохнул. Спросил:

       — Ты правда не понимаешь, да?

       Йен кивнул еще раз.

       — Затем, что я твой друг, — ответил Нивен. — И заслуживаю знать, насколько ты свихнулся.

       — А-а, теперь, значит, друг… — Йен ухмыльнулся.

       Нивен молча, неожиданно сильно, запустил в него мелкий острый камень. Нашел же где-то, гад. Тот свистнул в воздухе, чиркнул по плечу.

       — Эй! — возмутился Йен. — Что за манера у всех бросаться камнями?!

       — Может, дело в тебе? — доверительно спросил Нивен. — Может, ты вызываешь желание бросить камень?

       — Вот поэтому и не сказал, — прищурился Йен в ответ. — Потому что знал: будешь спорить, бросаться чем попало и мешаться под ногами. И расщелин тут много, упадешь еще, если за мной потащишься, ты же любишь в них падать…

       — Ты меня тогда толкнул! — возмутился Нивен.

       — И еще раз толкну, если полезешь, — пообещал Йен.

       — Попробуй, — пожал плечами Нивен и легко вскочил на ноги.

       — Ты прости, эльф, но я тебя не дождусь, — улыбнулся Йен. Хотел ухмыльнуться, жестко и злобно, но почувствовал — выходит что-то совсем другое. — На рассвете все решится.

       — На рассвете, — повторил Нивен и странно ухмыльнулся.

       — Опять за свое, — вздохнул Йен. — Опять повторяешь, будто заново разучился… Эй!

       Нивен не дослушал, шагнул к краю и прыгнул.

       Йен зачем-то тоже вскочил. Выдохнул, когда дошло, что Нивен не на самом деле прыгнул — он во сне прыгнул. Ничего ему не будет — проснется.

       Нет, ну хоть попрощаться нормально он мог?

       Вроде как, у них, чувствительных, принято прощаться, если знаешь, что больше не увидишь…

       Или все не так? Или Нивен находится ближе, чем Йен думал? И теперь решил поспешить, успеть добраться сюда до этого самого рассвета?

       Ну да, он забыл: Нивен слишком упрямый, чтобы сдаваться, и когда кажется, что он успокоился, когда больше не спорит, замирает, задумчиво глядя вдаль, когда якобы расслабляется — это он просто готовится к броску.

       Ну, пусть попробует, чего уж. Просто еще одна фигура на доске. Глупая и непредсказуемая, сейчас совершенно лишняя, которая к тому же может бессмысленно пострадать. Впрочем, у него это, можно сказать, хобби. Бессмысленно страдать.

       Йен, конечно, попытается уследить и за ним. В конце концов, он видит всё. Он может всё.

       А если все-таки не уследит… Ну, так же правильно, да?

       Монстры погибают, люди — остаются.

***

       Ух’эр уже давно уковылял. Рен спрыгнул на землю, прошелся, покосился на свою туманную пелену, но возвращаться туда не хотелось.

       Потому он бесцельно бродил кругами, старательно обходил пятна смолы и переступал через широкие трещины в серой сухой земле, а в голове все крутились мысли про эту сеть.

       Мысли, приносящие с собой очень странные, незнакомые и неприятно зудящие ощущения.

       Ему всё казалось, он неправильно понял. Или Ух’эр понял неправильно. Или что-то не то ему сказал. Потому что так всё быть не могло. В этом было что-то неправильное. И в то же время — абсолютно, совершенно логичное, если предположить, что сам Рен ошибался очень долгое время.

       Ему хотелось, чтобы он ошибался.

       И только один вывод можно было сделать из того, о чем Затхэ попросил Ух'эра.

       Тот самый, неправильный вывод.

       Рен вдруг почувствовал, что идти тяжело. Впервые здесь — идти тяжело. Устали ноги, дыхание сбивается. И что-то тянет в груди.

       “Пора? — подумал он. — Уже пора умирать?”