Мы — можем!

Но с заказом водолазных работ порт не спешил, а южный ветер делал свое дело. Становилось все теплее.  Весна пришла в порт Санкт-Петербург.

Наблюдательные люди давно приметили, что все затяжные пакости начинаются обычно в пятницу к концу рабочего дня.  Этот случай не стал исключением. К этому времени ледяные пробки окончательно растаяли, и банановоз пошел валиться на ни в чем не повинный причал. Когда меня забросили к месту работ, в машинном отделении АС тужились два погружных водоотливных насоса — сотки, то-есть откачивающие по сто тонн воды в час каждый.

Водолазы готовили третий комплект. Крен достигал порядка 21 градуса.

Представьте себе внутренний двор семиэтажного доходного дома. Ночью, практически без освещения, вы с пятого этажа спускаетесь по пожарной лестнице в этот двор. Лестница скользкая от смеси воды с мазутом. То и дело вы колотитесь головой об разные выступающие части. Внизу клокочет врывающаяся в машину вода и натужно гудят насосы. А дом ко всему еще перекошен, как падающая пизанская башня, и крен растет.  Время от времени бочки, запасные части дизелей и другие плохо закрепленные предметы срываются с места и летят под уклон, сбивая леера и грозя переломать кости. Одним словом, темно и очень неуютно.

Внизу Артем и Леша-маленький проверяли закрытие клапанов и клинкетов. Воды в машине было уже много. Ребята не могли ходить по плитам, а лазали, как мартышки, по агрегатам, островками выступающим из воды. Тусклые пятна света ручных фонариков метались вокруг них.

Я вылез на причал. Крен достигал уже 23 градусов и продолжал расти, несмотря на то, что в работу запустили третью сотку. Сливные шпигаты правого борта вошли в воду. Забортная вода пока еще медленно, но верно хлынула в кормовые рефтрюма. Стемнело. Усталые водолазы в промокшей робе растаскивали шланги и кабели. Забортный трап несколько раз подбирали, но он снова с увеличением крена начинал упираться в причал.

Я приказал аварийной партии покинуть судно, а сам пошел выгонять Артема и Леху из машины. Еще сверху проорал вниз: «Мальчики, выходите!»  Но в МО было шумно, и надеяться на то, что расслышат и поймут не приходилось.

Цепляясь за трубы и увертываясь от падающих предметов, я спустился вниз. Артем залез в левый дальний угол, где просвет между уровнем воды и платформой был уже очень скромный. Леша страховал его, приплясывая на блоке вспомогача.

— Мальчики, — повторил я, — срочно выходим. Он сейчас кувырнется. Ну ее, эту железину!

— Сейчас, Евгений Александрович, — ответил Тема.

Вдруг стало тихо. Только стонали насосы, выгоняя воду из машины. Рев водопада прекратился. В последний момент Тема все же нашел нужный клапан и успел перекрыть его.

Когда я вылез на причал, крен был уже 20 градусов и продолжал уменьшаться. Один насос мы перебросили в кормовые трюма. С откачкой воды из МО легко справлялись остальные два комплекта. Дышать стало легче, и предчувствие беды уже не сутулило усталых спасателей.

Когда из воды вышел разорванный фильтр — толстостенная стальная бочка высотой мне по грудь -  стало ясно, что никаких насосов не хватило бы, если б Артем не перекрыл этот кингстон. Общая площадь разрыва была больше квадратного метра.  Ледяную пробку размыло полностью. Еще пять-десять минут, и банановоз завалился бы на правый борт и притонул.

И хотя левый борт в этом месте торчал бы из воды, поднять опрокинутое судно водоизмещением более пяти тысяч тонн было бы очень тяжело.

Вот что такое в спасательном деле своевременное выполнение нужного действия. Минуты, а то и секунды решают судьбу операции.

Я шел домой вымотанный, но счастливый. Как всегда, после удачной операции, от усталости и хмеля тяжелой победы немного кружилась голова. Прошел шквал с дождем, потом выкатилось солнце. Почки на деревьях и кустах набухли. И на каждой почке висела тяжелая хрустальная капля. Солнышко зажгло хрусталь разноцветными переливающимися огнями. Деревья стояли, как жирандоли, в своей невыносимой красоте.

Позже АС было осушено полностью и зачищено. Водолазы снаружи заглушили добрую дюжину кингстонов и с полтора десятка донно-забортных отверстий в подводной части судна. «NAFPLIO» спокойно простоял в порту еще год. Потом его конвертовали и отбуксировали к месту назначения.

Затянувшаяся буксировка

В каких морях нас только не носило!

Мы к дьяволу заглядывали в пасть.

Но высшая божественная сила

Не попустила попусту пропасть.

То здесь, то там

Мелькнем и растворимся.

Нас видит око, но не бьет радар.

И все никак мы не договоримся,

Чтоб разорвать заклятье этих чар .  

Песня Летучего Голландца 

В девяносто третьем году, в самый разгар смутного времени, нам предложили отбуксировать из Николаева на Северный флот два плавучих причала для авианосцев.