Мы на плечи взвалили

«А вдруг папа знает, что это из-за меня умрет мама?» — подумала Гермиона. — «Тогда, получается, все правильно, и я заслужила. И добавку, наверное, тоже?»

Она лежала, думая о том, что боль — это искупление, ведь она действительно стерла память родителям, и то, что этого еще не произошло — совершенно не важно. Ее обморок испугал родителей, но не ее… Гермиона думала о том, что сильно виновата, а от боли это чувство вины притупилось, что заставило девочку думать о том, что боль — это правильно.

Наутро девочка смогла принять душ и одеться, хотя было неприятно и даже больно, но Гермиона понимала, что так надо, ведь она заслужила. Сидя за завтраком, девочка поняла, что боится папочку и немножко мамочку, но этот страх показывать нельзя. Ощущая себя очень виноватой, Гермиона не решалась поднять глаза на родителей, кушала молча, быстро и без напоминания помыла посуду, удивив родителей.

— Доченька, пойдем в магазин? — поинтересовалась миссис Грейнджер. — Присмотрим тебе новые вещи, ведь ты растешь.

— Да, мамочка, — тихо ответила девочка, психика которой с нагрузкой справлялась с трудом. Чувство вины, принесенное из прошлой жизни, смешалось с таким же чувством в этой, ведь Гермиона знала, что на нее никогда не поднимали руку, значит это она заставила папу переступить через себя и побить ее. Значит, папе теперь плохо из-за нее. Почему-то весь опыт, все знания женщины, прошедшей через войну и еще более трудное мирное время, будто бы… Исчезли, растворились во всепоглощающем чувстве вины.

Гермиона чувствовала себя кругом виноватой, боялась поднять глаза… Девочка боялась увидеть в глазах мамы брезгливость, а в глазах папы — ненависть, то, что она увидела в той, другой жизни. Гермиона боялась новой порки и хотела ее, чтобы искупить своей болью ту, которую она принесла, по ее мнению, родным людям. Самым близким людям, которых она теперь боится.

Встреча с Джинни, Роном, Гарри и еще одной девочкой что-то перевернула в Гермионе, понявшей, как ей одиноко и страшно. То, как Джинни защитила ее, как доказала, что Гермиона говорит правду, наполнило сердце горячей благодарностью ко всем встреченным сегодня. А потом дома папа и мама извинились перед девочкой:

— Прости нас, Миона, за то, что не поверили тебе, — мягко сказала мама, обнимая ее. И девочке так сильно захотелось, чтобы они действительно ее пожалели и полюбили, но перед глазами снова встала Австралия, и Гермиона потеряла сознание.

Очнулась она в машине, папа вез девочку в больницу, потому что обмороки — это не к добру, а Гермиона вообразила, что ее везут в приют, чтобы избавиться и заплакала. Она плакала все время, пока ехали, пока ее осматривал доктор, пока пытались успокоить, всполошив абсолютно всех, и тогда девочку посмотрел психиатр — друг мистер Грейнджера.

— Твоей дочери приснилось, что ее мама умерла от инсульта и это случилось по вине девочки. Она поверила в свой сон. А вот ты, не поверив ей и наказав, в ее понимании, без повода, да еще и впервые, укрепил свою дочь в принятии этого наказания как искупления за свою воображаемую вину, тем самым подтвердив ее, — объяснил психиатр. — Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул мистер Грейнджер. — И что теперь?

— Теперь… — психиатр задумался. — Дашь ей эти медикаменты, я выпишу. И завтра же проваливайте в отпуск — море, горы, все равно. Главное, покажите ей, что ее любят. Разговаривать ласково, ни в коем случае не ругать и не наказывать, это понятно?

— Понял, — кивнул мистер Грейнджер. — Спасибо тебе!

— И еще… — коллега помолчал. — Может требовать наказаний, приходить за ними, так вот придумывай, что хочешь, но, чтобы боли не было. Объясняй, почему ее нельзя за конкретный проступок наказывать, учти, у нее психика на грани.

— Да, натворил я делов, — Марк Грейнджер опустил голову, понимая, что чуть не свел ребенка с ума. — Спасибо, дружище!

На следующий день самолет унес семью во Францию, чтобы дать возможность ребенку отдохнуть и чтобы показать любимой доченьке, что ее любят. А любимая доченька в это время просто боялась. Сначала боли, потом ненависти, потом… Потом она боялась поверить и лишь к концу каникул Гермиона как-то приняла тот факт, что ее любят и ни в чем не винят. Ну а сова вернулась обратно к Джинни, заставив девочку удивиться, но нервничать она не стала, по книгам на каникулах с мисс Грейнджер было все нормально.

* * *

Вернувшись домой, офицеры озаботились обедом для себя любимых, благо продукты они тоже купили, а Стас готовил божественно и это знали все. Увидев у себя на кухне Гарри Поттера в странном костюме с закатанными рукавами и переднике, Молли Уизли впала в состояние ступора, из которого не могла выйти вплоть до окончания приготовления пищи под названием «назовем это борщом», как сообщил Стас окружающим. Ложка в нем стояла, в нем и половник стоял, поэтому перемешивать было трудно и нужна была помощь Витьки.

— Видел бы тебя сейчас Снейп, — хихикнула Ленка. Снейпа память мальчика сохранила только в виде упыря, желающего горя, поэтому Стас шутки не понял, зато поняли все остальные.