Мы наш, мы новый…

Но несмотря на густое облако, окутавшее позицию, стрельба продолжалось, и только после десятого залпа наступила небольшая пауза. Хорошо, что дул довольно сильный ветерок, и дым стало сносить в сторону. Уже после первых залпов было видно, что мы стреляли удачно. В лагере творилось что-то невообразимое. И хотя до него было немногим меньше километра, крики, стоны, проклятья доносились даже сюда. А с реки продолжали работать лодии Изика. Им места хватало, и они просто меняли позиции, и стреляли, стреляли, стреляли.

Оценив результаты, мы также продолжили стрельбу, внеся небольшие коррективы. Новая порция гранат полетела в расположение врагов, и всё там повторилось с новой силой. Насколько было видно с вершины холма, там гулял огненный вал от одного конца лагеря до другого. И хоть я уже неоднократно видел действие гранат, такое их массовое применение не могло оставить никого равнодушным. Бросив искоса взгляд на Азамата и Вика, я заметил, что и они оказались не совсем готовы к подобному результату. На мой взгляд, там не могло остаться никого живого.

После того, как был расстрелян весь боезапас для станкачей, мы начали отход. Сейчас соблюдать тишину не было никакой необходимости, и бойцы бегом преодолевали овраг. Последние два отделения минировали путь отхода, как говорится, во избежание. Вся стрельба заняла не более десяти минут, столько же отход, и после этого отряд без излишней спешки покинул место. Не думаю, что нам надо ожидать погони. Рядом со мной ехал Иркен, и хорошо, что я в темноте не видел выражения его лица.

К месту своей стоянки мы добрались, когда уже стало светать. После быстрого завтрака мы отправились на следующую позицию, а разведчики во главе с Иркеном и Азаматом вернулись назад, надо было оценить результаты нашего ночного налёта. До места следующей засады было два дня хода, по пути мы встретились с Изиком и пополнили боезапас. По его словам, мы уничтожили почти половину врагов, с утра они остались на месте, и видно решали, что делать. Догнавший нас Азамат подтвердил его слова.

Хазары смогли двинуться только на следующий день после нашей атаки, и их число значительно сократилось. К этому времени мы заняли место у второй засады, устроили позиции, замаскировали их и заминировали все пути подхода. В самом ручье дно было засыпано чесноком, весь подъём из лощины и значительная часть местности после её окончания заминированы, как и возможный проход вдоль берега Волги. Дополнительно там стояли лодии Изика. В общем, как могли, так и подготовились.

Хазары появились на следующий день после обустройства засады. Сначала они сунулись к проходу вдоль Волги, но получив несколько гранат от Изика, отошли от берега. После небольшой заминки тронулись в нашу сторону. В этот раз они двигались более осторожно, впереди и по бокам шла разведка.

Наша позиция находилась в ста метрах от ручья, наш берег был крутым, а вот противоположный пологим, да вдобавок это дефиле тянулось достаточно далеко. Со своей позиции стрелять мы могли из всего имеющегося оружия. События развивались, как и предполагалось. Сначала вперёд пошла разведка, но пройти, естественно, не смогла, встали кони, напоролись на чеснок, и в самом низу образовался настоящий затор.

Пока разведчики пытались понять, что происходит, в лощину втянулись основные силы, не все, но передовые части точно. И тогда мы открыли огонь. Станкачи били вглубь колонны, метатели — по ближним рядам. Началась паника, задние успели отступить, передние пытались развернуться и тоже уйти, но получалось у них это плохо. Рвущиеся гранаты вносили панику, и это обезумевшая толпа пыталась куда-то уйти от настигшего их огненного вала.

Грохот рвущихся гранат, ржание обезумевших и встающих на дыбы лошадей, крики раненых и умирающих людей, сплошное месиво из человеческих тел и мёртвых лошадей, покрывающих дно лощины — при одном взгляде на это буквально стыла кровь. Часть из бойцов просто не смогли больше стрелять, кого-то выворачивало наизнанку в приступах рвоты, кто-то впал в ступор от увиденного, а кто-то закрыл лицо руками, чтобы не видеть происходящего.

Тут я понял, что меня трясёт Вик и кричит прямо в лицо:

— Жихарь, уходим! Уходим! Командуй, мать твою! Сейчас нас убивать будут!

И только после этого я начал приходить в себя и что-то понимать. Вик с Азаматом побежали вдоль позиций, щедро раздавая пинки, приводя в себя впавших в ступор бойцов. Я присоединился к ним, правда, шевелился ещё кое-как. Но тем не менее, пусть и не так быстро, как хотелось, мы снялись с позиций и начали отступление. Сначала двигались еле-еле, но постоянная ругань и мат Вика, Азамата и некоторых командиров, уже прошедших через подобное, привели в чувство остальных, и отряд стал двигаться более-менее нормально.

До места последней нашей позиции было два дня хода, и в этот день мы двигались без остановок, хоть и не быстро. Тем более, что оставленные сзади разведчики сообщали, что хазары вперёд не пошли. А вечером, на ночёвке, Вик устроил общее построение.

Глава 15 И война, и мир

Булгария, ночная стоянка, Вик