Мы наш, мы новый мир построим

Задумано — сделано. Отозвал его в сторонку и открытым текстом сделал предложение. Ага, стать любимой царской женой, то есть подругой…. Тьфу ты, другом. Просто прелесть! Вот представьте, сделал бы я, взрослый, такое предложение взрослому боярину. Разумеется, он бы тоже с радостью согласился, но все мысли были бы, что он сможет с этого поиметь. И только дети не имеют друзей, а просто с ними дружат, иногда до старости. Так и стали мы кучковаться сначала втроем с Сенькой, а потом, когда представили публике Годунова, и вчетвером.

Вчетвером и на боевую подготовку ходить стали. Так-то, обычно, плотно тренироваться в воинских ухватках у родовитых было принято начиная лет с десяти, но со мной пришлось им хлебнуть этой суровости чуток поранее. Впрочем, от такой несправедливости они отнюдь не страдали. Наоборот, наслаждались и сильно гордились. Так и мне спарринг партнеры получились. Все получше, чем со взрослыми дружинниками силами меряться, когда те не столько приемы проводят, сколько следят за собой, чтобы не прибить царского мальца ненароком.

А еще, я убедил отца выделить в ближайшем Подмосковье территорию для магического полигона, чтобы отрабатывать там свои умения. Закрытую от посторонних территорию, с оградой и охраной, нечего всяким шпионам демонстрировать, чем сильны будущие русские витязи. На этом полигоне мы с ребятами и оттачивали свои магические умения. И спарринги устраивали. В той части магии, что не опасна для жизни соперника. А чтобы все же походило на бой, использовали и учебное холодное оружие. Мальчиком для битья никто из нас не оказался: сам я, самый младший, выкручивался за счет магии отвода глаз и слабеньких огненных шариков, чисто, чтобы обозначить попадание. Сумароков вовсю использовал отвод глаз, а так как был к тому же парнишкой не слабым, по первости выигрывал в большинстве схваток. Но, именно, по первости. Вскоре Бельский как-то извернулся, и отвод глаз на него действовать в бою практически перестал. Оказалось, он научился подключаться к зрению всяких пичуг, которых всегда хватало за городом. А не ментальная ли это магия? Я начал пытаться повторить данную технику. Пока без эффекта. Но, ведь, я только начал. Труднее всего было Годунову. Без магии, сильно облегчавшей схватки на холодном оружии, ему приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы не проигрывать совсем уж всухую. Мотивация оказалась что надо. Натренировался и стал на слух определять подкрадывающегося Сеньку. А еще Борис оказался мастаком придумывать для нас новые магические приемы. Жаль только, что в моей огненной магии приемов то особых и не придумаешь. Огонь, он и есть огонь. Файербол, огненная стена, которая и не стена вовсе, а сильно растянутый поперек костер, чисто для ограничения подхода ко мне любимому нехороших дядей, да поток пламени. Что еще-то?

Глава 5

С прекращением весенней распутицы боевые действия на западных границах Руси возобновились. Гонцы регулярно доставляли донесения от воевод, в которых сообщалось о локальных победах и таких же локальных поражениях русских отрядов. Ближе к концу лета поляки, которым надоел весь этот получившийся беспредел на почти что собственной территории, даром, что Литва и Ливония формально оставались еще совершенно самостоятельными территориями, наконец-то закончили сбор довольно большого войска. Двадцать тысяч собственно коронных войск, плюс казаки, которым лишь бы пограбить, неважно кого, пусть даже и почти своих сограждан литвинов. Да еще сколько-то присоединится по пути из отрядов литовских магнатов и недобитых псов-рыцарей. Впору нам было бы начинать бояться и слезы лить. Но тут у созванного войска появились проблемы помимо шаек русских разбойников.

Сначала в исконно казацкие пределы вторглись крымчаки. Дождались, когда самая боевая часть казаков доберется до Краковских предместий, где польское войско собиралось, и вторглись. Казакам резко стало не до поляков и их войны с московитами, своих полоняников успеть бы отбить. Потом в Гданьск приплыли несколько занятных корабликов. Быстрых, по этим временам, до невозможности. И нет бы, просто приплыли, так ведь, из пушек постреляли, а потом и десант высадили. Словом, нет у Польши больше порта на Балтийском побережье, сгинул тот в огне пожара. А вместе с портом сгорели и запасы зерна, что дожидались тут отправки их европейским потребителям и многое другое, что было приготовлено для отправки за рубеж. Или не все сгорело…, а только у поляков все равно убыло. Совсем бедные поляки стали! Считай, совсем банкроты! Нет у них теперь денег, платить наемникам, порт восстанавливать надо. А мой знакомец Андрюшка Плещеев сделался практически в одночасье одним из самых завидных женихов на Руси: старина рода у него и раньше была, а с польскими трофеями еще и богачом стал, одним из первейших.