Мы наш, мы новый мир построим

Рысью добегаю до дверей своих палат. Бегать невместно царевичу-наследнику, но у нас намечен важный опыт, а я задерживаюсь. Девица-красавица обнаружилась в гостевой комнате. На пару с сопровождавшей ее, кто бы мог подумать, Боженой сидели и пили чай. С медом и плюшками. Надо будет вечером поблагодарить Кузьму, моего прислужника, поставленного по дворцовому распорядку следить за порядком и благолепием в жилище царевича. Был бы конфуз, если вместо чая девчонкам пришлось бы стоять возле закрытых дверей.

— Иван Иванович! — Расплылась в широченной улыбке Боженка. Ей бы лучше пошло имя Акулина. Схавает и не заметит. — А мы тут заморский напиток пробуем.

— Ну и как он вам?

— М-м-м. — Подбирает слова, чтобы не обидеть ненароком. — Мне наш сбитень больше по душе.

Вот и ладно, вот и славно! Чая мало, чай везут с другого края Земли, накручивая цену до едва ли не серебром по весу. Мне больше достанется. Спохватываюсь:

— Божена, милая, ты не представишь свою спутницу?

— Ой! Прости меня, наследник Иван Иваныч! Царица-матушка, Мирослава, прислала к тебе на замену Ксюшки свою лучшую и любимую ученицу Светлу. — Запнулась на мгновение, хихикнула и завершила представление собеседника каноническим, — просит любить и жаловать.

Ага, любить. Делаю вид, что ни разу не понял двусмысленности в представлении мне сей девицы. Мы же с ней маленькие: вон, этой отчаянно покрасневшей девчонке еще двенадцать, да и я со своими тринадцатью недалеко ушел.

— Светла? А как родные зовут? — Надо же расшевелить засмущавшуюся девчонку.

— Света.

Ну, вот и можно поставить точку в споре филологов, не сошедшихся во мнении, древнее ли имя Светлана или это разработка поэтов-романтиков начала 19 века типа Жуковского и иже с ним.

Перевожу взгляд на Боженку, что с нескрываемым удовольствием взирает на смущенных ее фривольными намеками подростков.

— Прости меня, Божена. Плохой из меня хозяин. Спешить нам надо. Мои парни готовят важный опыт, ждут только меня. Свету забираю. Передавай царице за нее мои огромные благодарности.

— Погоди прощаться. Ксюшку-то тоже мне велено забрать с собой и к царице препроводить.

— А-а, тогда тебе тоже с нами. Ксения сейчас должна быть на полигоне.

Стараясь не спешить, а то девушки в своих узких до пят одеяниях никак бы за мной не успели, иду в направление нашего кремлевского полигона. Так сказать, малого. Есть еще большой — для тренировок в дальнобойных и площадных заклинаниях, но он распоряжением отца вынесен за город. Всяко бывает, и вышедшее из-под контроля сильное заклинание в черте города — это совсем не то, о чем мечтают современные москвичи. Но, сегодня у нас плановые опыты по изучению изготовленных в мастерской Бориса артефактов, а там делаются в основном лекарские амулеты с небольшой примесью ментальных и стихийных, да и то — из разряда защитных.

Уже на подходе услышали, а потом и увидели, разгорающийся скандал. Ксюша, не выбирая слов, гвоздила своего воздыхателя, называя его то худородным, то — голодранцем, то — пустышкой в магии. Типа, ее годы молодые идут, а Борис все играет в свои игрушечки, амулетики. И ладно бы все это она высказала Годунову наедине, но в окружении других парней… Закономерно, самолюбие влюбленного взыграло, и он, не выбирая слов, прошелся по ее тупости. Да с примерами. Припомнил и загубленные ей при зарядке заготовки и неспособность изучить новые лекарские заклинания без чего невозможно их воплощение на амулетной основе. В заключение еще и сравнил свой худородный, но все же боярский род с ее чистопородной безродностью. Пощечина и развернувшаяся в намерении бежать прочь вспыльчивая девица едва не сбивает с ног нас с девушками.

— Стоп! — Командую я. — Куда помчалась?

— Гав-гав-гав! — Из яростной несвязной речи обнаглевшей донельзя девки я понял, что она долго терпела, но «больше ни в жизь» и вообще, она, такая красивая, нас покидает.

Даже не сразу нашелся с ответом, а потом мой ответ уже и не потребовался: вперед вышла Божена. Что я там говорил про «дворовую» болтушку? Никогда больше! Пава! Посланница государыни в несколько слов уняла строптивицу, макнула в грязь, обрисовала перспективу и скомандовала следовать за ней.

Борис, гнев которого уже угас, с тоской и мукой смотрел во след своей неверной возлюбленной. Воистину, любовь склонит ко злу, полюбишь и такую вот козу!

Глава 7