Мы наш, мы новый…

На такое Фок не рассчитывал и в самых смелых предположениях. Потери японцев были прямо-таки катастрофическими. Полоса перед позициями была буквально усеяна трупами и ранеными. Что с потерями русских рот, пока было непонятно, но, судя по интенсивности стрельбы, до критической отметки они еще не дошли. Было видно, как санитары выносят по ходам сообщения раненых, которых сносили не в блиндажи, а уносили дальше. В промежутке между двумя бронепоездами пристроились два состава, на которых и планировалась эвакуация. Сами подвижные батареи должны были выполнять роль прикрытия – им предписывалось отсечь наседающую пехоту противника при отступлении добровольцев.

– Ваше превосходительство, может, пора оставить позиции, пока японцы откатились? Результат уже превзошел наши ожидания, а если мы начнем отход под давлением противника, то потери намного превзойдут те, что мы имеем сейчас.

Фок взглянул на полковника Третьякова, который вызвался руководить обороной уже ставшей ему привычной позиции еще до того, как узнал, что вместе с ним здесь будет и командир дивизии. Нет, страха нет, он просто предлагает то, что считает разумным. Небезосновательно считает. Уничтожить лишнюю тысячу солдат противника, имея все шансы потерять до трети бойцов сейчас находящихся здесь, – для гарнизона Квантуна это была неравнозначное соотношение. Для самого Фока неравнозначное. Эти две тысячи пошли добровольцами – считай, пошли за ним, поверили в него. Таких людей нужно беречь. Но как быть? Если начать отвод частей, то Ноги что-то заподозрит и, разумеется, поймет, что вторая линия более укреплена, чем эта. Тогда рассчитывать на то, что японская пехота попадет в устроенную засаду, не приходится.

– Отходить пока рано. Нам слишком легко удалось удержаться здесь, и если мы отойдем сейчас, то противник не пойдет в решительную атаку на тафаншинские позиции, а нам нужно именно это. Уточните потери.

– Есть.

В этот момент зазуммерил телефон связи со штабом. Что бы это могло значить? У Фока неприятно засосало под ложечкой. Увлекшись этой авантюрой, он отчего-то напрочь позабыл о том, что он командует дивизией, а не полком. Его место как командующего на НП дивизии, а не здесь, на переднем крае. С другой стороны, ничего особенного – ну телефон, что с того… Однако неприятное тянущее чувство никак не желало отпускать.

– Ваше превосходительство, подполковник Дмитриевский.

– Фок, слушаю.

– Ваше превосходительство, японцы высаживают десант.

– Где? – Проклятье, ведь чувствовал! Мальчишка! «Здесь будет моя Шипка»! Не твое дело торчать на переднем крае – у тебя дивизия, так и командуй ею, нечего путаться под ногами у командира полка.

– Бухта Инченцзы.

– Немедленно свяжите меня с командиром отдельной роты в Инченцзы.

Разумеется, японцам известно о готовящейся второй линии обороны. Однако, скорее всего, им неизвестны все подробности. При всей своей неприязни к блюстителям порядка, Фок выпросил сюда нескольких жандармов, которые постоянно работали, выявляя возможных шпионов. Кстати, тут опять помогли представители концерна «Росич»: как выяснилось, у них существовала просто превосходная служба безопасности, которая уже успела поднатореть в борьбе с японскими агентами и плотно сотрудничала с жандармским корпусом. Поэтому он был уверен, что все подробности Ноги попросту неизвестны. Но как бы то ни было, видно, он все же решил нанести двойной удар, предприняв высадку в тылу оборонительной линии русских. Рискованно, но Ноги просто кровно необходимо ослабить русские позиции, оттянуть с переднего края как можно большие силы.

– Командир отдельной ополченческой роты подпоручик Гаврилов, – послышался далекий голос давешнего офицера.

– Генерал Фок, докладывайте.

– Ваше превосходительство, противник приступил к высадке десанта в бухте Инченцзы.

– Какими силами?

– Два транспорта, предполагаю, полк. Прикрывают два легких крейсера и восемь миноносцев.

– Как они миновали минные заграждения?

– Скорее всего, использовали катера с крейсеров и миноносцев, а затем миноносцы. Утро было туманное, вот они и воспользовались.

– Что предпринимаете?

– Пока жду. – Показалось или этот гигант и впрямь ухмыльнулся? – Пусть высадятся, тем более что они собираются сделать это в очень удобном для нас месте – как раз попадут под перекрестный огонь. Но я боюсь, что крейсеры могут обстрелять левый фланг на нангалинских позициях. Тафаншинских им не достать – глубины не позволят приблизиться, если только миноносцами.

– Что с высадкой?

– Под высадку, кроме специальных судов, задействовали все, что только возможно, – правильно понял вопрос командира дивизии Гаврилов. – Думаю, в первой волне будет не меньше батальона, может, и больше, наблюдаю четыре полевые пушки. К тому же транспорты подошли в большую воду и максимально приблизились, сев на мель, так что расстояние, которое должны пройти высаживаемые, не так чтобы и большое.

– Хорошо. При первой же возможности вышлю к вам бронепоезда, пока действуйте по обстановке. В случае изменений сразу докладывайте.