Мы наш, мы новый…

По всему выходило, что встречи с Макаровым не избежать. Не сможет он позволить такому огромному конвою проследовать на материк. Но, с другой стороны, Того добивался именно этого. Он хотел генерального сражения. Так как у него оставался последний шанс разбить русских. Шаг отчаянный, грозящий полным разгромом, но он был. Даже если не удастся потопить ни одного русского вымпела, корабли обеих сторон придут в такое состояние, что будут вынуждены вновь уйти на ремонт. Долгое время адмирал искал возможности сойтись с Макаровым лицом к лицу, однажды судьба предоставила таковую, но хитрый Макаров все повернул так, что преимущество японцев практически свелось к нулю. Второй раз японцы отступили, а русские прекрасно смогли использовать ситуацию, когда сыновья Аматерасу были вынуждены прикрывать десантную операцию. Сейчас предстояла новая встреча, и теперь козыри будут на стороне русских, у которых преимущество в броне и калибре.

Того хотел этой схватки, но нельзя сказать, что адмирал с огромным желанием шел на этот шаг. Он прекрасно понимал: поражение в этом бою будет означать полный разгром японского флота, а это фатально скажется на всей войне. Поэтому он выступил с предложением, которое Генеральный штаб скрепя сердце вынужден был принять. Пароходы, под завязку забитые людьми, полевой артиллерией, с одним боекомплектом для вооружения и запасом продовольствия, достаточным для перехода, отправятся не в Бицзиво, а на восточное побережье Кореи, в Гензан. Минимальной охраны для этого будет вполне достаточно – ведь у русских во Владивостоке осталось только несколько номерных миноносцев, вряд ли они отважатся на налет.

Двадцать же вспомогательных крейсеров, по сути являющихся быстроходными пароходами, просто вооруженными из-за начала боевых действий, будут загружены снаряжением, которое столь необходимо в Маньчжурии. Адмирал вполне допускал, что часть этих кораблей будет потеряна, а потому на каждом из судов груз был разнообразным. Потеря одного из транспортов не должна была повлечь фатальных последствий. В ходе подготовки конвоя выяснилось, что к этому отряду можно прибавить еще десяток быстроходных пароходов.

Да, бой предстоял жесткий, но Того все же хотел победить, и он видел пути к победе. Он собрал командиров миноносцев и обратился к ним с речью, призывая их вспомнить о пути самурая. По сути, он откровенно рассказал о ситуации, сложившейся на сегодня, и высказал свое мнение. Превосходство русской эскадры против объединенного флота было несомненным. Русские превосходили японцев в броненосцах и крейсерах. Предстоящее сражение обещало быть для Японии практически безнадежным. Практически, но не полностью. Японцы все еще обладали подавляющим превосходством в миноносцах, и именно миноносцам предстоит стать острием самурайского меча, явив собой «Божественный Ветер», который дважды спасал Японию от орд захватчиков.

В желающих вступить в отряд камикадзе недостатка не было. Как только определились со списком кораблей, которым предстояло войти в состав элитного отряда, штаб флота едва успевал отбиваться от вала рапортов с просьбами о переводе. Для того чтобы пробиться в это подразделение, использовались всевозможные интриги. Офицеры и моряки рвались в него и с броненосцев, и с крейсеров, и с контрминоносцев, которым отводилась роль охраны каравана и в бой предстояло вступить только в случае прорыва русских кораблей. Капитаны второго ранга были готовы стать на мостик малого номерного миноносца, и это после долгой, упорной службы и продвижения по карьерной лестнице.

Командующему пришлось урезонивать своих подчиненных, отдав распоряжение о том, что подвижка личного состава на кораблях этого отряда будет производиться только в случае естественных причин – болезни, травмы, ранения или гибели, – для всего этого совсем не обязательно участвовать в боях, ибо служба на флоте сопряжена с опасностью даже в мирное время. Другой причиной могло оказаться желание моряков отряда перевестись на другое место службы – в этом случае препятствий не должно было чиниться даже матросам. Мало того: при высказывании малейшего сомнения командирам рекомендовалось осуществить замену. Но ни одного подобного случая не было.

Один из номерных миноносцев, отобранный в отряд, при очередном выходе в море попал в туман и наскочил на подводную скалу. Сам кораблик получил несерьезные повреждения и вскорости должен был вступить в строй, да только к выходу конвоя это проделать было невозможно. Отчаявшийся командир корабля, подающий большие надежды молодой лейтенант, сделал себе сепуку не в состоянии пережить позор, которым, как он считал, покрыл себя. Вот такие вот настроения владели японским флотом. Японские моряки не только не хотели признать, что проигрывают войну, – они верили в свою победу и рвались в бой.