Мы назовем ее Скарлетт...

Карл в униформе был до странности сконфужен. Он как-то сразу стушевался, и Эллин подумала, что лицо немолодой женщины она определенно уже видела и даже совсем недавно, только при каких обстоятельствах?

Эллин этого не вспомнила.

Она махнула на прощание Джекки ручкой и выпорхнула из вагона.

Джекки вместе с карлой подошли к противоположному выходу.

Оказывается, там была платформа!!! И на нее все-таки высаживались люди. Только очень странные. Маленькие. В большом количестве.

— Откройте мне эту дверь, — потребовал Джекки.

Страшненький проводник казалось, вступит с ним в драку.

— У меня нет ключа, и потом эта дверь не открывается.

Джекки тревожно оглянулся назад, не увидел ли его отец Эллин? Нет!

Эллин обнимала его и не давала обернуться в сторону Джекки. Препираться с карлом было бессмысленно. Любой скандал был на руку только ему: потому что мог привлечь внимание Робийяра. Карла только этого и добивался.

Джекки скрылся в вагоне. Он вспомнил годы жизни на глухой заброшенной станции, построенной его отцом. Мальчишкой, он выучил много способов сходить и входить в вагон, не пользуясь дверями.

Эллин радостная выскочила на платформу, и бросилась целовать своего милого папочку.

В первую секунду, когда Пьер Робийяр увидел свою дочь, у него отлегло от сердца. Он раскрыл свои объятия, но вдруг тучи сгустились на его челе. Дочь была одна.

— Ах, папочка, я так волновалась, я так волновалась за вас, — лепетала Эллин.

— Очень хорошо, что вы проявляете обо мне заботу, милая дочь. Где ваши спутники? — с тревогой спрашивал Робийяр.

Эллин испугалась отцова тона, она представила, что он не поверит ни одному из ее слов. Она уже готова была сказать, что угодно, лишь бы ее избавили от необходимости нести за что-то ответ.

Но у нее не было выбора. Она судорожно вздохнула и выдавила из себя:

— Я ехала одна.

— Как вы могли ехать одна, когда я послал вместе с вами вашу бабку? Вы сошли с ума.

Все что предполагала Эллин — подтверждалась. От ее слов отец сходил с ума на глазах. — Вы посмели без нее удрать из дому?

— Отец, я ехала одна и ни от кого не удирала. Бабушка не успела сесть вместе со мной в поезд. Так получилось. Я не была в этом виновата. Меня никто не похищал.

Отец непреклонно качал голой. Он не верил ни одному слову Эллин.

— Вы не могли ехать одна, — засвистел он, чувствуя, как нервный тик заставляет дрожать каждую морщинку на его лице. Вас похитил Филипп!!!

Где он?!

Я хочу, чтобы он вышел сюда сам. Я посмотрю в его глаза. Интонация, с какой отец произнес последние слова не оставляла сомнений в том, что за ними последует, когда Филипп выйдет.

“Но ведь Филиппа-то — не было, — думала Эллин. — Но зато был Джекки!”

— Я вам сейчас все объясню, отец, — залепетала она. — Вы только взгляните на меня по-человечески. Ведь перед вами — ваша дочь.

— К черту нежности.

Эллин побледнела.

— Я вам ничего не сделала, отец! — произнесла она отчаянно.

Робийяр почувствовал, что она его сейчас ударит. И это его остудило. Только не прилюдно!

— Слава богу вы, по милости случая, еще ничего мне не сделали, — сказал он, утирая платком лицо в красных пятнах. — А вот он… С ним мы разберемся.

“Кто — он?” — хотела крикнуть Эллин, но отец решительно отодвинул ее в сторону и шагнул к вагону, из которого Эллин такая радостная выпорхнула.

“Это не человек” — думала Эллин, ей уже было все равно, что произойдет между ее отцом и Джекки.

Через три минуты отец выскочил из вагона. Он пытался сделать вид, что ничего не происходит.

— Это какая-то шутка. Карамба! Никого нет, — он вертел головой как страус.

— Неужели ты ехала одна? Этого не может быть. Где остальные пассажиры?

— Я не знаю. Я ехала в странном поезде, — отрешенно сообщила Эллин. — Я не понимаю, в чем состоит моя вина, — твердила она, — пожалуйста, объясните мне, что происходит, и не унижайте меня прилюдно!

При слове “прилюдно” в глазах отца мелькнуло какое-то испуганное выражение.

Ему на секунду стало страшно, что это кто-то мог увидеть и правильно расшифровать, и тогда его тайна — открыта!

Но это было только секунду.

Робийяр бросился обратно в вагон и стал дергать все двери купе. Это было напрасно. Вагон был пуст. Пьер Робийяр подошел к окнам, выходящим на другую перрон, и заметил, что на перроне полным-полно карликов и они скалятся в беззвучном смехе.

Робийяр с ужасом отшатнулся.

Господи, что это, — испугался он. — Что я вижу?

Он заметил карла, в форменном костюме проводника, который стоял недалеко от вагона и тоже смотрел на мистера Робийяра, рядом с ним околачивалась развеселая маленькая женщина, которая напомнила Пьеру красотку — Уотлинг. Он вспомнил ее еще девицей, которой принимала участие в колонизации этих мест.

Робийяр рывком распахнул окно:

— Эй, мистер, — закричал он, обращаясь к странной чете карлов: проводнику с женщиной.

— Подойдите сюда. Я к вам обращаюсь, мистер. Подойдите.

По-видимому, карлы не обратили на Робийяра ни малейшего внимания. Они спокойно развернулись и быстро зашагали прочь, догоняя своих товарищей.

— Ну и дела, — прошептал испуганно Робийяр. — “Поехали домой” сказал он сам себе, и выскочил из вагона.