Мы не навсегда

– Ага! Ха-ха! Запомнили все-таки. – Разворачивается он, широко улыбаясь. – Подходите, доктор, не стесняйтесь. Вы видели какая здесь красота?

В его пальцах тлеет сигарета, на плечах висит трикотажная кофта на молнии. Ветер теребит его густую темную челку и овевает мои разгоряченные щеки. И, правда, красота – под ногами покоится густой Таманский лес, вдалеке синеет поверхность пруда… И почему я никогда сюда не приходила?

– Вы почему курите, Барсов? У вас же черепно-мозговая травма? – возвращаю образ строгой мамаши.

– Ну вот… я опять Барсов. – Вздыхает он. – Голова не болит, меня ваша Зиночка замечательно обезболила. Я вообще мужчина, Софья Васильевна, потерпеть могу. И… надоело мне одному в палате лежать.

– Надоело? Так я вас в общую на шесть человек переведу, хотите? Ох… ну вы меня и напугали. Покурить можно и внизу.

– Будете? – Марк протягивает мне сигарету. – Я хотел побыть один, подумать…

– Я бросаю, – отворачиваюсь я. – И вам советую.

– Хорошо, что вы пришли. Тут есть что-то наподобие лавочки, давайте посидим. Мне поговорить с вами нужно.

Я впервые смотрю на него вот так… Прямо. И впервые замечаю, какие у него пронзительно синие глаза…

Глава 5

Софья.

– Барсов, если вы опять начнете оправдываться, я… просто уйду, – фыркаю и отворачиваюсь, стремясь оторвать взгляд. Ну синие у него глаза… Что же теперь пялиться на женатого мужчину, как… В общем, вы поняли, как кто.

– Я не буду оправдываться. – Марк легко касается моего локтя и тянет к «лавочке» – деревянной перекладине между двумя цилиндрами. – Давайте присядем. Там и вид на город лучше… Э-эх! Лепота!

Он раскидывает одну руку в сторону, кривясь от подступающей боли и стирая со лба пот. Знаю – эффект обезболивания скоро пройдет. Раствориться, как пышные облака в густой синеве вечернего неба.

– Жалко, что нельзя второй рукой шевелить. – Вздыхает он.

– Ничего, Барсов. Скоро будет можно. Не забывайте, что через полгода придется снимать металлическую конструкцию.

– Значит, увидимся снова, Софья Васильевна, – улыбается он.

Симпатичный, черт… Зубы белые, губы очерченные, на лице трехдневная щетина. Но я уже не в том возрасте, чтобы таять от смазливой внешности. Все-таки взрослая тридцати четырехлетняя женщина, а не сопливая девчонка. Это за Павликом я бегала, как собачонка… Он был моим преподавателем в медицинской академии. Высокий, красивый – он входил в лекционный зал, а мое сердце пускалось в пляс. Я даже не слышала ничего, потому что в ушах ревел пульс. Дурочка. Помню, как записку ему написала и пригласила в кино. Сама! Сейчас я с огромной долей вероятности побоюсь пригласить мужчину на свидание.

– Вы поговорить хотели, Ба… Марк. – Сдаюсь я и называю его по имени.

– Мое имя красиво звучит в ваших устах, Софья. – Мурлычет Барсов.

– Барсов, на меня это не действует, поверьте. Я уже не в том возрасте, чтобы…

– Отчего же? Сколько вам? Двадцать семь? Тридцать? Только не говорите, что… – прищуривается он и впивается в меня пронзительным синим взглядом.

– Тридцать четыре. О чем вы хотели поговорить? – складываю пальцы в замок и опускаю взгляд на белые балетки – я их ношу в отделении.

– Софья, я знаю, что ваш покойный супруг вел научные разработки. Исследовал препарат против меланомы, производимый концерном «Fh…». Он утверждал, что препарат высокотоксичен и содержит побочный продукт, образуемый в результате химической реакции основного компонента и… еще чего-то там. Я не врач и не слишком разбираюсь во всей этой дребедени. Но он… мог помешать заинтересованным людям выпустить препарат. На кону были миллиарды! Помните, вы говорили, что Павел не выпивал?

– Да, но я думала, что это вы… – роняю подбородок.

– Вы думали, что я заплатил врачам за подделку результата. Мне это известно. Нет, Софья, я не делал этого. – Ультимативно говорит он. – Кто-то подлил психотропный препарат и алкоголь в сок или другой напиток вашего мужа. Я обязан вам жизнью и помогу узнать правду. – Добавляет Марк.

– Но… как? – беспомощно выдавливаю я, борясь с ураганом обрушившихся на меня чувств. Неужели, Паше угрожала опасность, а я не знала? Да и он молчал…

– Я сотрудничаю с частным детективом. Он очень хороший, ответственный. У него есть лицензия, позволяющая запрашивать информацию из любых источников. Я оплачу его услуги. Уверен, это прольет свет на многие вещи… Если Мирон Альбертович докажет, что смерть вашего супруга была неслучайной, препарат снимут с производства, а…

– А меня тоже… убьют? Вы не подумали, что такая самодеятельность может навредить мне? – произношу гневно. – Если на кону миллиарды, как вы говорите?

– То есть вам легче винить в смерти мужа меня? Я ошибся в вас, Софья Васильевна. – Сухо произносит Марк. – Думал, что вы за правду. Что вы… До конца… – он запускает пальцы в копну густых темных волос. Утирает пот со лба. Надо бы уже в палату идти… Делать новый обезболивающий укол Барсову, переобуваться и бежать домой.

– Да я такая, вы не ошиблись. Но я… боюсь. – На последнем слове голос оседает до испуганного писка.