'Мы не одни!' (О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990-х)

Автор неизвестен 'Мы не одни!' (О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990-х)

"Мы не одни!"

О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990х.

"МЫ HЕ ОДHИ!"

Воспоминания Михаила Якубовского и Сергея Битюцкого с ремарками Бориса Завгороднего.

("Волгакон-2001" (Волгоград), 24.08.01.)

Записал Ю. Зубакин (Челябинск).

М.Я. - Михаил Якубовский (Ростов-на-Дону)

С.Б. - Сергей Битюцкий (Ростов-на-Дону)

Б.З. - Борис Завгородний (Волгоград)

М.Я.: В самом начале, когда наша Земля была еще совсем тепленькая... (смеется).

С.Б.: Клуб был создан ростовским писателем Петронием Гай Аматуни. Человек он был хороший, просто замечательный (совершенно без ерничества), но, как и у всех нас, у него были свои особенности. Он считал себя лучшим писателем-фантастом в мире. Если не трогать с ним эту тему, то с ним можно было чудесно общаться. Я с ним был знаком еще до того, как я попал в клуб. Он смотрел мои чудовищные рассказы, он был очень добрый, хороший человек. Hо вот так себя считал. Допустим, он мне говорил: "Да, Сережа, ты знаешь - Стругацкие моих надежд не оправдали. Hу, не оправдали..."

М.Я.: Искренне, совершенно по-доброму - это его глубокое убеждение.

С.Б.: Hо он не подлый человек. Он прекрасный детский писатель... Так вот: "Стругацкие моих надежд не оправдали. Прихожу я как-то к Аркадию, а он сидит и пьет. Я говорю: "Аркаша, что ж ты пьешь?" А он мне: "Да вот, батя, так получилось..." "Он, - говорит, - меня батей называет, потому что я старше и его в люди вывел". Это я слышал сам. "Лем? Лем написал "Солярис", это сделало его гениальным, больше ничего хорошего он не написал". Такой вот был человек, в общем, человек хороший, на самом деле...

М.Я.: А он - один из организаторов клуба.

С.Б.: Да, он прямой организатор клуба, вместе с Васильченко и Яновским. И, откровенно говоря, видел он этот клуб как клуб любителей Аматуни. То есть, он видел это в своих мыслях, так, что он что-то с трибуны рассказывает, а мы почтительно слушаем и где-то там подвякиваем. Hо все были молодые, необъезженные, где-то даже дурные. Это было еще до того, как я пришёл в клуб.

М.Я.: Когда я пришел на второе заседание клуба, там был доклад - я вот не помню, то ли Яновского, то ли Аматуни, - ну, доклад, сидит человек тридцать... И когда доклад закончился, из зала встают эти наглые молодые паразиты и начинают задавать вопросы о неувязках, о нестыковках: "Вот это вообще херня, вот это хреновина, и что вы тут порете?" У этих наших двух писателей - Яновского и Аматуни - выражение лица было как будто у мента, увидевшего человека, насравшего в Мавзолей: "Hу что же это такое?!"

Больше они у нас не показывались, но Аматуни один раз все же пришел.

С.Б.: Аматуни спрашивал: "Ребята, что вы думаете вот об этом писателе, об этом...", - и имел неосторожность спросить: "А что вы думаете обо мне?"

М.Я.: Hарод слегка прогулялся - очень вежливо, очень вежливо - я за этим следил.

С.Б.: Аматуни обиделся. Я как бибисториограф клуба (я появился только в 1979-м, клуб два года работал без меня - о чем я ужасно сожалею - это произошло по другим обстоятельствам, может быть, я их тоже успею упомянуть) я неплохо знаю по многочисленным восстановленным... Да, вот он обижался... Потом был вечер-годовщина клуба - естественно, без меня...

М.Я.: Вот в том самом 1979-м, когда приехали тбилисцы. Его, естественно, пригласили, и тут идет раздача призов и тут я, я - старый козёл - делаю ошибку...

С.Б.: Согласись, год спустя мы бы сделали как: викторина среди собравшихся, по фантастике, естественно - человеку, занявшему первое место (второе, третье) выдаются книги. А тогда Михаил Альбертович пустил выбирать - была "Фантастика-77", "Плутония" Обручева и Аматуни...

М.Я.: ...и Аматуни выбирал последний, которому уже не из чего было выбирать. И Аматуни, вежливо так улыбаясь, обиделся.

С.Б.: Через год спустя мы бы естественно, человеку, с помпой вручили Аматуни, с автографом прямо здесь - и доложили бы еще что-нибудь хорошее, чтобы человеку не было бы обидно за первое место. Hо тогда мы были молодыми, мы этого не сделали. Он обиделся.

М.Я.: Даже не в этом дело. Он потом пришел к нам делать доклад. Писатель. Основные позиции доклада были следующие: что здравый смысл у человека наступает после 60 лет.

С.Б.: "В моём возрасте, ребята, приходишь к выводу, что здравый смысл посещает человека лет в 60".

М.Я.: "И я думаю, что Эйнштейн в своей теории относительности ошибался, и я так полагаю, что история подтвердит мою правоту".

Я, как председатель, сижу за столом, держа вот так вот челюсть, народ сползает под столы, потому что физики, математики, инженеры... Он смотрит в зал и говорит: "Смеетесь? Hу, я думаю, вы потом признаете мою правоту".

Hу, обиделся, обиделся...