Мы не пыль на ветру

Советский читатель знает уже немало таких книг. Назовем хотя бы большой роман Дитера Нолля «Приключения Вернера Хольта» (Издательство иностранной литературы, 1962), вызвавший живой интерес в нашей стране, или появившуюся ранее повесть Вольфганга Нейхауза «Украденная юность» («Молодая гвардия», 1961), или рассказ Франца Фюмана «Однополчане» (опубликован в сборнике «Рассказы немецких писателей», Издательство иностранной литературы, 1959) — одно из первых произведений на эту тему в литературе Германской Демократической Республики. Все эти книги талантливы, и каждая из них талантлива по-своему. Роман «Мы не пыль на ветру» — новое веское доказательство быстрого роста молодой социалистической немецкой литературы, уверенно ставящей вопросы большого национального звучания.

Макс Вальтер Шульц родился в 1921 году, и к концу войны ему исполнилось 24 года. Писатели его биографии и жизненного опыта вступали в немецкую литературу в первые послевоенные годы. Однако Шульц нескоро стал писателем; после войны он был рабочим, затем учился в педагогическом институте, работал школьным учителем. Позднее он окончил Литературный институт имени Иоганнеса Бехера в Лейпциге и преподавал там. В печати он выступал редко и только как критик. Роман «Мы не пыль на ветру», вышедший в 1962 году, когда его автору уже исполнилось сорок лет, — первая книга Макса Вальтера Шульца. Писатель дал неторопливо вызреть впечатлениям молодости, и ему удалось найти свой угол зрения на жизненный материал, уже затронутый его предшественниками. Книга имела большой успех, лишенный налета какой-либо сенсационности. О ней и сегодня говорят и пишут как о явлении, оставившем заметный и прочный след в немецкой литературе.

В большинстве немецких книг о годах второй мировой войны действие происходит в конце ее, и это не случайно: именно на развалинах гитлеровского рейха решался вопрос о будущем немецкого народа. Роман Макса Вальтера Шульца тоже начинается в самые последние дни перед капитуляцией, когда гитлеровские заправилы бежали, словно нечистая сила перед наступлением дня (первая часть носит подзаголовок «Петухи кричат поутру»), но захватывает и несколько месяцев послевоенной жизни, когда в стране начинался сложнейший процесс всеобщей перестройки. Цель автора — не только показать, как рвались старые связи и рушилась обанкротившаяся система взглядов и представлений, но и проследить, как намечались новые связи с жизнью и людьми.

В книге много героев, хотя непосредственного сюжетного действия в ней сравнительно мало; композиционно она, в сущности, построена из нескольких взятых крупным планом сцен, в которых автор с немалым мастерством сталкивает своих героев. В сравнении с другими книгами писателей ГДР о годах войны роман Макса Вальтера Шульца кажется менее автобиографичным. Это не значит, что жизненный опыт автора не отразился в романе; наоборот, не случайно главный герой книги, Руди Хагедорн, родился в том же 1921 году, что и его создатель, и в той же местности Германии — в Рудных горах, и если родной город Шульца зовется Шейбенберг, то город, в котором родился Руди, носит подозрительно похожее название — Рейффенберг; на последних страницах Руди, как и Макс Вальтер Шульц, принимает решение стать школьным учителем и т. д. Но разворот действительности в этой книге более эпичен; нити действия в ней но сходятся к одному персонажу, и если, например, в «Приключениях Вернера Хольта» за героем почти всегда можно увидеть рассказчика (несмотря на то, что книга написана не от первого лица), то в романе Шульца сделать это нелегко; в этой книге следует говорить по крайней мере о четырех главных персонажах, о четырех представителях одного и того же поколения немецкой молодежи, проходящих «проверку историей». При этом внимание автора обращено не столько на калейдоскоп бурных и трагических событий того времени, сколько на внутренний мир героев, который писатель умеет воссоздавать пластично и сильно, раскрывая за каждым поворотом мысли, за каждым взрывом чувств соотнесенность с процессами объективного мира.

В рецензиях на роман «Мы не пыль на ветру» часто упоминается имя Томаса Манна; действительно, творческая манера Шульца имеет самое непосредственное отношение к строю манновской «интеллектуальной прозы» с ее идейной насыщенностью, стремлением философски осмыслить эмпирический поток жизни. В школе Томаса Манна учился автор этой книги раскрывать диалектику частного и общего, чувственного и рационального, использовать лейтмотивы и ассоциативные связи, позволяющие свободно обращаться с материалом, нарушая хронологическую последовательность событий. Через Томаса Манна прежде всего идет связь этой книги с традицией немецкого «романа воспитания», предполагающего широкое исследование личности в ее связях с обществом.