Мы невозможны...

Едва сдержалась, чтобы не послать его куда-нибудь в пешее, откуда он еще не скоро найдет дорогу.

— Прощайте, Крокодил Крокодилыч. Мне будет вас не хватать, — вопреки всему, попрощалась я с ним тепло.

И даже почувствовала какую-то тяжесть на душе. Все же, очень сложно принять, что закончился еще один этап моего шоу, под названием «Жизнь».

36

Аня Зарецкая стояла в холле и удовлетворительно качала головой.

— Можешь же, когда захочешь, — довольно усмехнулась она, глядя на Тимура. — Ладно, об этом позже. Твоя девочка сегодня, я надеюсь, будет?

— Будет, — ответил Тим, вспоминая недавнее сообщение от Толика. — Но позже. Она сейчас громит магазины и опустошает мой банковский счет.

— Огого! — присвистнула девушка. — Да ты щедр, братец! Ладно, идем в кабинет, поделюсь своим планом.

А план Аня придумала банальный, но действенный. Сыграть на неприязни Таты к ней. Показать той, что Аня вовсе не прочь позажигать с этим мужчиной, но он, как истинный влюбленный болван, все равно останется верным своей принцессе.

— Я буду очень и очень милой, — смеялась она, попивая коктейль. — Наша задача: показать Тате, что ты ее любишь, что все осознал, что все понял и вообще, кретином был.

Тимуру не нравилась эта затея. Снова ворох лжи, который, если всплывет, станет сокрушающим ударом по крохотному ростку доверия, зарождающегося у Татки к нему.

Под бодрое щебетание Ани, Тим невольно погрузился в воспоминания. В свои чувства, которые испытывал все это время. Поступки, за которые себя винил. Результат, которого достиг, вопреки своим желаниям.

На ум приходило лишь одно — он сам себя замкнул на прошлом, позволив тому влиять на настоящее.

Золотая клетка — это определение как нельзя лучше подходило под происходящее. Сам себя запер в прошлом, не желая подвести итог и отпустить. Чтобы жить дальше, чтобы радоваться новому дню, а не просыпаться с мыслью о том, что там, за стенкой, ворочается в кровати Тата, и думать о том, что все могло бы сложиться совсем по-другому.

Мужчины не умеют любить. Эту фразу он слышал не раз, и не два, а постоянно. Почему-то в обществе сложился такой стереотип, что если ты мужик, значит думаешь одним местом, и любовью тут не пахнет даже.

Возможно, люди правы. А то, что происходит с ним — совсем не любовь. Это болезнь, которую необходимо излечить, чтобы двигаться дальше. Но ведь тогда он не сможет снова почувствовать себя свободным, счастливым…

— Зацикленность — не есть хорошо, Тим, — голос Ани донесся до него, как сквозь вату. — Если сегодня она не подаст никаких признаков заинтересованности — отпусти. Отпусти, забудь, не подходи к ней больше. Дай ей шанс стать счастливой. И дай себе такой шанс.

— Легко сказать, — фыркнул Тимур. — Ты со своей зацикленностью-то разобралась?

Эти слова на Аню подействовали возбуждающе. Девушка зашикала и покосилась на дверь.

— Совсем осел? А если он услышит? — зашипела Аня.

— Тохи нет, он усвистел по делам фирмы, — рассмеялся Тим. — Но почему ТЫ не хочешь разобраться со своей болезнью? Почему ТЫ рассуждаешь о том, что Я должен дать шанс на счастье, и сама же не желаешь применить свой совет на себя?

Аня побагровела, нервно дернула плечиком и фыркнула.

— Потому что советы давать проще. Ну и со стороны, конечно же, виднее, — ее слова были пропитаны сарказмом.

— Вот-вот, — заметил Тим, качая головой. — Толя написал, они уже в кафе. Скоро домой будут ехать.

— Всегда хотела спросить, — Аня задумалась, — почему Тата? В смысле, от какого имени производное?

— Таня. Татьяна, — тут же ответил мужчина.

— Серьезно? — удивилась Аня. — Я почему-то думала, что от Наты. Наташи.

Тим пожал плечами и встал со своего кресла.

— В общем, сегодня у нас есть время, чтобы расставить все точки над «ё», — поднимаясь следом с небольшого диванчика, протянула девушка. — И помни, как бы нам не нравился исход — мы должны это сделать. Должны дать себе шанс на счастье. Пусть и не с этими людьми.

Подъехав к дому, я первым делом обратила внимание на небольшой спортивный автомобиль огненно-красного цвета. Нахмурилась. Значит гости уже начали собираться, а я еще — лахудра, каких свет не видал. Обидно. И не потому, что меня заботило, что скажут про меня люди, а потому, что я подсознательно понимала, кому принадлежит эта машина, и не хотела предстать перед Анечкой, мать ее, Зарецкой в виде зачуханой уставшей замухрыжки.

Странно то, что у меня впервые было такое странное отношение к незнакомому мне человеку. Глупая жажда соперничества, недоверие и даже неприязнь. Хотя, казалось бы, мне она ничего плохого не сделала. Совсем.

В холле я лишний раз убедилась в верности своей догадки. Тимур был не один, а именно с Аней. И вели они себя так, словно сто лет были знакомы, знали друг друга. В груди что-то защемило. И вроде я давно себе сказала, что ничего общего с этим человеком быть у нас не может, но глупая ревность осталась.

— Добрый день! — пробормотала я, застыв почти на пороге.

Анна широко улыбнулась и подошла ко мне, протягивая руку.