Мы ни за что не будем вместе (СИ)

— Если продолжишь в том же духе, то тебе придётся посетить и процедурную, чтобы обеззаразить раны. — его аргумент возымел на меня невероятное действие, и до конца нашего пребывания в больнице я просидела, сложив руки на коленях.

— Идём, — позвал, когда травматолог назвал мою фамилию. «Перед смертью не надышишься!» — последние десять минут повторяю себе как мантру. — Юль. — повторил и протянул ладонь. Доверчиво вложила в неё свою, словно цепляясь за последний кусочек проваливающейся под ногами земли.

Илья не отпускал меня все то время, что врач проводил повторный осмотр, изучал снимок и давал рекомендации. Только выйдя на улицу и вдохнув свежий, морозный воздух, я наконец-то успокоилась.

— Сходишь в аптеку? — попросила. — У меня дома совсем ничего из списка нет. Я заплачу. — потянулась за кошельком в сумку, но наткнулась на злой, даже оскорбленный взгляд. — Я поняла. — примирительно заключила тихим голосом.

— Я рад это слышать. — кивнул. — Давай ты посидишь в машине, а я схожу по-быстрому. — сунул мне ключи в руки.

— Не боишься, что угоню? — ухмыльнулась, покрутив на пальце брелок от новенького мерседеса.

— Нет. — довольно протянул. — У меня твой паспорт. — победно оскалился и ушёл.

— Идиот. — хихикнула и залезла в салон.

— Держи. — протянул пакет с медикаментами и бутылку воды. — Вот это нужно выпить сейчас, а это через два часа. Запомнила? — уставился на меня в ожидании утвердительного ответа. Кивнула, прочитав в его взгляде удовлетворение.

— Теперь диктуй адрес. — достал навигатор. — Так, через час будем. — вынес вердикт. — пробки.

— Выздоравливай. — пожелал, когда я открыла дверь квартиры. — Через три дня жду тебя в половине десятого для повторного собеседования. — подмигнул.

— Илья, давай не тратить время друг друга. — протянула. — Мне правда следует подыскать другое место, но предложение насчёт хорошего финансиста все ещё в силе.

— Я все сказал. Жду тебя в девять-тридцать. До встречи. — прожег подавляющим взглядом и уехал на лифте вниз.

— Пока. — попрощалась с пустотой и прошла домой.

Спустя время, вечером, слегка оклемавшись, я все же позвонила маме. Полтора года назад эта удивительная женщина огорошила меня новостью о том, что она встретила любовь всей свои жизни и собирается переехать в Бельгию. Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Мы никогда до этого не расставались на такой долгий срок: нас никогда не разделяло несколько городов, что уж говорить о странах.

Эден оказался хорошим мужчиной и, так сказать, отдавать маму ему в руки было не жалко: прекрасно чувствовалось, что он готов пылинки с нее сдувать. Несмотря на эгоистично подкрадывающееся глупое чувство, что мама бросила меня, я прекрасно понимала, что уже взрослая девочка и сама несколько лет живу отдельно, и не имею никакого морального права красть у собственной матери ее выстраданную любовь. Папу я не знала, а мама никогда не любила говорить о нем. Все просто: молодой человек, узнав, что его девушка забеременела, мгновенно исчез со всех радаров.

Мама хотела поначалу сделать аборт, но врачи строго-настрого запретили: в организме произошли бы тяжелые, необратимые изменения. Как она любит говорить: «Я не знаю, насколько бы отвратительно я себя ощущала, прервав беременность, потому что уже через неделю после первого визита к врачу, я вовсю радостно искала распашонки». В какой-то мере ей даже повезло: у нее была прибыльная работа и родители, готовые помочь. Согласитесь, такого часто не бывает в подобных случаях. Я не помню ни дня, чтобы мама приводила кого-то домой, она полностью отдавалась мне; даже если у нее и были романы на стороне, то она точно не выносила их на всеобщее обозрение.

— Привет. — передо мной предстала картинка уютной домашней обстановки: мама сидела на кресле, укутавшись пледом, а на ее плече, в совершенно неудобной позе развалился их кот британец.

— Привет, родная. — улыбнулась. — Как дела? — примерно раз в неделю мы созванивались и закидывали друга новостями. Даже безумное расстояние не разлучило нас, наоборот, оно научило ценить то, что мы имеем, но, с другой стороны, не хватает банальных тактильных ощущений, материнских объятий или того же маминого фирменного пирога с ягодами. — Ой, подожди, — повнимательнее всмотрелась в экран, — где это ты снимаешь? Вы ремонт что ли с Владиком устроили? Что не рассказала-то? — насупилась.

— Мам, подожди. — умилилась ее реакции, а потом подумала, как ей сказать о том, что мы больше не вместе. — В общем, — выдохнула и скороговоркой произнесла, — мы с Владом расстались. — на том конце пораженно ухнули. — У него оказывается есть невеста, с которой им уж очень не терпится съехаться. Представляешь? — скептически приподняла бровь, начиная ощущать, как подкрадывается осознание случившегося.

— Моя милая. — жалобно прошептала мама, буквально вырвав мое сердце с корнем. Неожиданно захотелось оказаться обычным маленьким ребенком и просто пореветь в ее объятиях, сидя на коленях. — А квартира? Ты же… — начала, но я помотала головой.