Мы ничего им не должны! (СИ)

Сашка от нечего делать принялся разглядывать убогую обстановку последнего пристанища бывшего королевского гренадера. Смотреть особо не на что, единственное украшение – маленький портретик-литография на стене, на нем – неизвестный нашему современнику деятель в парике дореволюционного времени, может быть – тот самый король, надпись отсутствует. Никаких признаков, что эту халупу посещают хоть время от времени представительницы прекрасного пола нет и в помине. Оно и понятно – "идеальный солдат" своего времени, ни дома, ни семьи, вообще – ничего и никого. В походах досуг воина за отдельную плату скрашивают ушлые маркитантки, праздник наступает лишь когда разрешат сверху "три дня на разграбление" очередного населенного пункта, а это случается не всегда. В мирное время жену заменяют проститутки, что целыми "семьями" селятся возле казарм и прочие случайные подруги на полчаса за полфранка.

Не надо думать, что сердце у такого представителя рода мужского пола обратилось в камень… Сашка вспомнил невольно одного из старых сослуживцев – Матвея, фельдфебеля. Оказывается угрюмый и неразговорчивый нижний чин носил в себе целую трагедию, достойную пера самого Шекспира. При подавления мятежа, было дело – поляков "учили", досталась ему в качестве добычи молоденькая девушка… и рука на нее не поднялась, отпустил ее "целой", тогда еще молодой и горячий Матвейка, а ранее от него ни одна баба или девка так не уходила. А через два дня, когда их эскадрон покидал разбитый в хлам фольварк, он еще раз ее увидел – обезображенный труп девушки лежал на обочине дороги. С тех пор солдат женщин более и никогда не трогал, ни добровольно, ни "принудительно" – зарекся навсегда.

Что еще есть из предметов заслуживающих внимания? Аналог знаменитой "пердянки" у сторожей ВОХРа советских времен – несуразное допотопное ружье стоит в углу. Антиквариат… Александр не удержался и взял чужое оружие в руки. Такого странного сочетания он еще не встречал ни разу. Ствол длинный, значит ружье, а не кавалерийский карабин, но заканчивается он раструбом, как у ручного пулемета Дегтярева или мушкетона века 19-го. Прицельных приспособлений нет и следа, а замок жутко древний – такие еще ни разу в руки Сашке не попадались, а уж сколько всякого хлама они с швейцарцем Бауэром за долгие годы увидели и не счесть.

– Чего уставился на сию пищаль, али свой ненаглядный пулемет нашел? – раздался за спиной знакомый голос, отец-командир легок на помине, – Все чисто брат, пошли наверх!

Ни окон ни дверей… есть они, да только забиты досками и так весь первый этаж. Устав искать вход, или хоть какую-нибудь дырку, где можно было пролезть, Фигнер, не долго думая, с размаху пнул по первой же попавшейся темной от времени и сырости деревяшке в проеме полуподвального окна. Хруст гнилого старого дерева, труха сыплется вниз как песок – и проход внутрь здания готов.

– Осторожнее, тут крысы под ногами шмыгают. – предупредил Сашку напарник, когда он только намеревался шагнуть под мрачные своды заброшенного строения.

И в самом деле – первый же шаг, под подошву ботинка попало что-то мягкое и отчаянный писк прорезал тишину. Первый этаж, он же станет подвальным, когда рядом уложат мостовую. Рядом Самойлович "вжикает" ручным фонариком и тусклый луч света поспешно ощупывает стены и пол, пока в поле зрения наконец не попадают ступени, ведущие куда-то вверх. Перил нет, камни ступеней на лестничных пролетах местами покрыты льдом и снегом, были бы у них обычные сапоги – не избежать бы падений и травм. Однако импортные туристические берцы оправдывают "на все сто" вложенные в них многие сотни долларов, даже и не подскользнулся Сашка ни разу вплоть до самой крыши.

Над головой серое небо, слабое весеннее солнце толком не светит, а лишь выглядывает в разрывы облачности. Они стоят на краю… впрочем "на краю" оба Александра уже давно, с тех пор как пересекли границу российской империи.

– Ну что скажешь робин гуд, можно Его отсюда успокоить?

Александр собирается с духом, трудно иногда бывает дать ответ на подобный вопрос, но…

– Нет!

– Почему??? Двор же отсюда просматривается! – с заметным раздражением в голосе возражает и Фигнер опускает бинокль от глаз.

– Не весь… тот кусок, что нам нужен скрыт оградой и стеной дома. Не будет же Он бегать вокруг своей кибитки, а подъезд и место рядом мы как раз и не видим.

Еще раз дотошный осмотр, в этот раз бинокль у Александра, так уж по привычке, особой необходимости в оптике он не испытывает. Глаза прочесывают каждый метр, найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Шансов и здесь нет… видны отчетливо на камнях внутреннего двора две грязные колеи от колес экипажа Бонапарта, две параллельные прямые, но в этой реальности они "пересекаются" – ставят крест на всех гениальных планах "руссо туристо".

– Совсем никак? Думай! Ты же стрелок от бога!

– Если только у Него правую дверь кареты заклинит, или вдруг приспичит нашему другу немного прогуляться и ноги поразмять.