Мы ничего им не должны! (СИ)

Александр еще раз посмотрел на "девок", одной лет пять от силы, другой – семь или восемь. Все же придется ему их взять… жалко до слез, особенно младшую, красивый ребенок – хоть сразу в костел ангелочком под потолок, ни грязь ни рубище нисколько ее не уродуют. Если он всю троицу прогонит взашей, то где гарантия, что ушлый подросток-"гаврош" не запродаст детей кому-нибудь не столь разборчивому. Так он хоть на полдня избавит несчастных девчонок от страданий, а может быть и от серьезного увечья, что с ними будет другой "клиент", кто знает? Все же жизнь беспощадна даже к взрослым, а уж к этим малолеткам тем более. Как они жмутся друг к другу словно щеночки, не понятно – понимают или нет, зачем парнишка их сюда приволок. Заметно однако, что боятся девочки, старшая как осиновый лист на ветру дрожит, младшая вроде спокойна пока, но того и гляди – заплачет, надулась и губки выпятила. Блондинка и брюнетка, черненькая и беленькая, беспризорник сказал – родные сестры, очень может быть, но скорее всего от разных отцов. Одеты малышки… одеждой это рванье назвать трудно… на младшей сверху вообще мешок с дырками для рук и головы, под ним что-то еще есть, может быть нижняя рубашка – заметно сквозь прорехи, у старшей вроде бы платье, но состоит оно целиком из одних заплат и дыр между ними. Вдобавок вся "мелкая" компания, включая и самого сутенера – босиком, а ведь земля еще холодная, как они только выдерживают, скорее всего следствие многолетней привычки. Групповой портрет, "парижский пролетарий и дети" – пожалуй со стороны все так и выглядит, да только у нашего "рабочего" пистолет ТТ в кобуре блузой, а детишки занимаются проституцией…

– С тебя пять франков за труды, а девкам – старшей три, младшей – сам решишь. Может тебе мальца надо пруссак, коли девчонки не по нраву? Ты скажи, и я найду.

– Нет… – машинально ответил Александр, ему и "девки" эти в сущности не нужны, а уж тем более и "мальчики".

Пришлось ему все же раскошелиться, в смысле расплатиться. На прощание он поставщику "живого товара" еще и хорошую затрещину в качестве бонуса отвесил. Парнишка нисколько не обиделся, видимо и такая "благодарность" за услуги ему не в новинку, выхватил серебро и медь из рук и только его и видели.

Получив свою мзду сутенер исчез, оставив Сашку разбираться с девчонками. Ни о каком сношении естественно и мыслей у него не было, собирался он лишь провести "воспитательную работу", дать малышкам немного денег и отпустить их с миром, но вышло немного иначе.

– Подите сюда… поговорим, – и Александр сел на обрубок бревна возле стенки сарая, чего зря ноги бить – не казенные.

Подошли к нему "мелкие", приблизились на расстояние вытянутой руки и смотрят насторожено, чего же им хозяин прикажет… У старшей уже давно глаза "на мокром месте", она вроде бы поняла, что от них хотят, а ее сестренка считает происходящее игрой Хотел было Сашка им сказать кое-чего на предмет "что такое хорошо, а что такое плохо", да не успел как всегда его опередили.

– Люси давай, вишь месье ждет! – с этими словами старшая из девчонок ухватила младшую за подол потянула вверх и оголила сестренку снизу и до уровня груди.

Мешок-платье и нижняя рубашка у мелкой оказались в результате такой подвижки на голове и почти полностью скрыли ее лицо. Закончив с сестренкой старшая – брюнетка и свое одеяние подняла вверх обнажив худенькое детское тело до уровня пупка.

Стриптиз в детском саду… от увиденного Александр "выпал", не "выпал" в осадок, но все же невольно отклонился назад и больно стукнулся затылком о стену сарайчика. Между тем исполнительницы номера – Мари и Люси та к и стоят перед ним обнажив все свои прелести. Никаких "филий" у Сашки никогда нет и в помине, но не страдал он и "фобиями". Да его Глафире было 13-ть всего… Глаша, Глаша… перед глазами на мгновение снова встал столь дорогой образ единственной любимой женщины-девочки… Он прогнал это видение прочь, зачем травить старую рану. Но там – подросток, уже все же ближе к взрослой девушке, а эти… Тонкие ножки-спички, грязные до щиколотки, впалый животик с дырочкой пупка, бюст или в в просторечии "сиськи" отсутствует как класс. Главное их "сокровище" – к нему даже ни медицинский ни похабный термин пока никак не применить, пусть будет – "писька". Так вернее, как раз по функционалу – в этом раннем возрасте природой им суждено только так данный орган использовать.

– Что за… а ну быстро опустите подолы! Не надо мне вас, – наконец справился с минутным замешательством и обрел дар речи Александру.

Не стоило так резко, вышло только хуже… старшая заревела, и младшая вслед за ней захныкала, да вторая еще и запуталась окончательно в своих тряпках. Она ничего не видит – мешок и нижняя рубашка плотно "упаковали" ей голову и плечи, и не может самостоятельно высвободить ручки, стоит и судорожно дергается.

– Месье не бейте нас, мы в первый раз… Мы не умеем!