Читаем Мы никогда не умрем полностью

Если задумается — может, развернется и всадит окровавленное лезвие отцу Вика в мутный покрасневший глаз.

Спустя десять минут, отмывая дрожащие руки в ледяной воде Мартин не мог понять, что же не так. Что-то было неправильно. Что-то было еще неправильнее, чем произошедшее только что убийство. Силы окончательно покинули его.

Мир качался перед глазами, а отвращение от совершенного убийства першило в горле слезами, которым было бы легче дать выход. Но что-то все еще было не так.

Осознание заставило Мартина замереть, погрузив руки в розовую от крови воду.

Предчувствие беды никуда не делось.

Отец вернулся из города поздно вечером. Он отвозил на рынок мясо. Обычно он возвращался со звякающим черным пакетом, приводящим его в исключительно благодушное настроение. Иногда с ним приходил Мит — его приятель. Мит был щуплым, со слезящимися глазами и просительными интонациями. Их связывали любовь к выпивке, готовность Мита унижаться и потребность Анатолия в том, чтобы перед ним унижались.

Но сегодня Анатолий приехал один и без пакета. На кухне было совсем тихо. Будто не было никого.

Мартин смотрел в огонь. Каждое движение давалось ему с трудом, как будто он был где-то глубоко под водой. Ему впервые хотелось этого мутного, зябкого забытья, заменяющего ему сон. Но он не позволял себе закрыть глаза.

«Ты трус. Все плохое позади — ты зарезал это несчастное животное», — говорил он себе.

Соглашался. И оставался сидеть.

«Анатолий просто пьян. Он ввалился на кухню и там спит», — продолжает утешать себя Мартин.

Соглашался. И оставался сидеть.

Орест тревожно вился вокруг его руки. Он рассеянно гладил рыбку кончиками пальцев, отмечая, как дрожат руки.

«Ты нужен мальчику. Если ты будешь трястись от слабости, а с ним что-то случится? Нужно спать», — продолжал он себя убеждать.

Вик сидел, завернувшись в одеяло и уставившись в стену. Он не обращался к Мартину, чувствуя, что ему плохо.

Перед глазами у Вика была другая стена — та, белая. Сегодня с потолка к полу стекла тонкая струйка черной крови, прочертив неровную линию. Красное — на белом.

Мартин все-таки его спас. Белый, гусиный пух, теплый и безопасный окутал в нужный момент, не дав запачкать руки. Он чувствовал благодарность — тяжелую и теплую. Ему очень хотелось выразить ее хотя бы словами, поделиться с Мартином. Но ему плохо, очень плохо после убийства этой несчастной свиньи. И лучшая благодарность сейчас — не мешать.

Есть еще одно чувство — гадкое, царапающее, мешающее дышать. Это — тревога.

Отец сидит на кухне слишком тихо. Не ругается, не звенит посудой, не храпит. Нужно спуститься и посмотреть.

Мартин, потерявший сознание в кресле, не мог его остановить.

Вик, зажмурившись, пересек темный коридор, прокрался к двери и в нерешительности замер. Но одернул себя. Мартин, смелый и добрый Мартин не боялся, если кому-то нужна помощь. Вдруг нужно бежать, звать на помощь взрослых? Вдруг отцу сейчас грустно, и ему тоже нужна поддержка? Чтобы ему сказали, что любят, тронули за руку, налили чай в потемневшую мятую алюминиевую кружку?

И Вик, набрав в грудь темного воздуха, толкнул дверь.

На миг ему показалось, что монстр смотрит из темноты тысячей печальных глаз.

У Анатолия были все причины вести себя тихо. Сегодня ему не на что было купить выпивку. Сегодня он потерял день времени на жаре и тушу одной из лучших свиней.

Его попросту ограбили на выходе с рынка. Когда он подходил к машине, охрипнув от почти часового торга с улыбчивым перекупщиком, кто-то опустил на его затылок что-то холодное и тяжелое. Теряя сознание, он успел почувствовать разливающуюся обжигающую боль, от затылка к вискам, будто кто-то плеснул раскаленным свинцом. А еще успел почувствовать, как чьи-то сильные руки торопливо рвут карман с выручкой.

Все это заняло несколько секунд, темнеющих головной болью и беспомощной яростью.

В себя он пришел через полчаса. Он лежал рядом с машиной, и, кажется, падая, помял крыло. Голова гудела, как после тяжелого похмелья, во рту пересохло, а в кармане не осталось ни копейки. А главное — чувство беспомощности и унижения, давившее сильнее боли и жадности. Анатолий с трудом сел за руль. И медленно, очень медленно. Поехал к дому.

— Папа, тебе плохо? — тихо спросил Вик, сжимая пальцами косяк.

Его мутило от страха. Воротник рубашки отца был залит кровью. Волосы на затылке словно присохли к черепу, перепачканные бурым.

В сердце обжигающим комком разгоралось сочувствие.

Если еще утром он был готов затаить обиду на отца за то, что Мартину пришлось зарезать свинью и теперь ему плохо.

Но теперь это все неважно.

Анатолий обернулся к сыну. В его глазах за несколько секунд успевает смениться множество чувств.

Удивление.

Горечь.

Разочарование.

Презрение.

Ярость.

Ненависть.

— Ты, гаденыш, во всем виноват! — взревел он, обличительно выставив палец в сторону проема. — Ты ничтожество, слышишь?! Тряпка, ломался сегодня у этой свиньи как девка перед тем, как ноги раздвинуть! Ты удачу мне спугнул!

Молниеносным движением, неожиданным для такого грузного неповоротливого человека, он бросился к сыну, схватив за воротник.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мы никогда не умрём

Мы никогда не умрем
Мы никогда не умрем

Виктор Редский, которого еще никто не зовет полным именем, придумывает себе воображаемого друга, чтобы не сойти с ума. Он называет друга Мартином.Мартин, которого еще никто не зовет Милордом, придумывает себе рыбку и дом в темноте сознания Вика, чтобы чувствовать себя настоящим человеком. У настоящих людей есть настоящие друзья, и он знакомит Вика с девочкой по имени Риша.Риша, которой еще ни к чему чужое имя, хочет сбежать от своей роли в чужие — она мечтает о театре. Ей должна помочь женщина по имени Мари.Мари хочет рассказывать истории. Она знает, как из детской мечты, светящейся рыбки и плохих декораций сделать идеальный спектакль, камерную кровавую драму.Идеальному спектаклю, который поставит Мари, нужен эффектный финал.Идеальный спектакль Мари обязательно кончится эффектно.Иллюстрации — Ирина Кварталова и Demi Urtch.

София Баюн

Мистика

Похожие книги

Секреты Лилии
Секреты Лилии

1951 год. Юная Лили заключает сделку с ведьмой, чтобы спасти мать, и обрекает себя на проклятье. Теперь она не имеет права на любовь. Проходят годы, и жизнь сталкивает девушку с Натаном. Она влюбляется в странного замкнутого парня, у которого тоже немало тайн. Лили понимает, что их любовь невозможна, но решает пойти наперекор судьбе, однако проклятье никуда не делось…Шестьдесят лет спустя Руслана получает в наследство дом от двоюродного деда Натана, которого она никогда не видела. Ее начинают преследовать странные голоса и видения, а по ночам дом нашептывает свою трагическую историю, которую Руслана бессознательно набирает на старой печатной машинке. Приподняв покров многолетнего молчания, она вытягивает на свет страшные фамильные тайны и раскрывает не только чужие, но и свои секреты…

Анастасия Сергеевна Румянцева , Нана Рай

Фантастика / Триллер / Исторические любовные романы / Мистика / Романы
Затмение
Затмение

Третья книга сверхпопулярной саги «Сумерки»!Сиэтл потрясен серией загадочных убийств: это продолжает творить свою месть загадочная и кровожадная вампирша. И вновь Белле угрожает опасность…Между тем приближается выпускной бал – одно из прекраснейших событий в жизни каждой девушки. И только Белле этот день сулит не радость, а лишь необходимость ответить на главный вопрос: предпочтет ли она бессмертие с Эдвардом самой жизни?Не лучшее время, чтобы сделать еще один важный выбор – между любовью к Эдварду и дружбой с Джейкобом. Ведь любой ее выбор может заново разжечь древнюю вражду между «ночными охотниками» и их исконными врагами – оборотнями…

Стефани Майер , Стефани ович Майер

Фантастика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Остросюжетные любовные романы / Мистика / Любовно-фантастические романы / Романы
Интервенция
Интервенция

Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам. Кажется, уже никто не поднимет их, не поведет за собой… Никто? Так уж и никто? А может быть, все-таки найдутся люди, которые начнут партизанскую борьбу с интервентами? И может быть, не только люди…

Алексей Юрьевич Щербаков

Фантастика / Боевая фантастика / Мистика / Постапокалипсис