Мы оседлаем бурю

– Как вы смеете пытаться меня убить! – прокричал широко раскинувший руки мертвец, возвышая голос к шатру из сплетенных веток. – Я доминус Лео Виллиус из Чилтея, почтенный служитель Единственного истинного Бога.

Позади меня сдавленно ахнул настоящий Лео Виллиус. Тело Джонуса двинулось вниз с холма, к приближающимся кисианцам.

– Бог вдохнул в меня жизнь, и ее не сможет отнять ни одна рука, лишь его, – продолжал кричать он, и еще две стрелы пробили грудь мертвеца.

От удара с близкого расстояния он на миг потерял равновесие, но тут же выпрямился.

– Что это такое? – выдохнул Лео Виллиус.

– Я не знаю, – сказала я, – но он отвлек их внимание. Мы должны идти.

Пригнувшись, я побежала по склону, доминус Виллиус за мной, мы карабкались вверх, к хребту. Задыхаясь, мы добрались до поросшей мхом голой скалы, и никто нас не преследовал. А внизу, не сгибаясь, Джонус так и стоял перед человеком с яростным взглядом, и все мертвое тело было утыкано стрелами, как подушка для иголок.

Она не сказала ни слова – ни когда доминус Виллиус скрючился, укрываясь в подлеске рядом со мной, ни когда кисианцы схватили Джонуса и потащили – он по-прежнему сопротивлялся, повторяя, что он Божье дитя.

– Я никак не смогла бы его спасти, – произнесла я, обращаясь скорее к Ней, чем к молодому мужчине рядом со мной.

– Не смогла бы, – согласился Лео Виллиус. – Но спасибо за то, что спасла меня.

От Нее по-прежнему ничего. Тишина.

Я лишь хмыкнула в ответ Божьему чаду. Они взяли Джонуса, но не все кисианцы вернулись к своим лошадям. Часть из них подбирала останки на поле битвы, а другие собрались перед синеглазым воином и кланялись, слушая приказания. Он указывал вверх на склон, в нашу сторону.

К нам двинулись четверо кисианцев.

– Нет, пока ты еще не спасен, – сказала я. – Я так думаю, им мало одного мертвого тела. Если хочешь выжить, надо двигаться дальше. Идем.

В ушах отдавался топот наших шагов, колотилось о ребра сердце, но в моей голове стояла жуткая тишина.

«Эй, – сказала я. – Эй, ты здесь?»

Глава 7

Мико

Моя стрела вонзилась во внешний круг, как я и планировала. Теперь вся мишень была ровно утыкана стрелами, напоминая ежа. Я размещала стрелы в идеальном порядке и приказала мальчишке из кузницы вытащить все, которые легли не туда, куда я хотела. Я достала еще одну стрелу из бочонка, натянула тетиву и отпустила. Стрела вошла в правую сторону мишени, но не точно в то место, куда я метила.

– Убрать! – крикнула я, и мальчишка помчался к мишени, просунул руки сквозь лес древков и перьев и выдернул стрелу.

А перед обедом ему приходилось вытаскивать стрелу почти каждый раз.

Мальчишка из кузницы еще не успел закончить, а я уже вытащила новую стрелу и приложила ее к тетиве. Капитан Хан предупреждающе хмыкнул. Я притворилась, будто не слышала, и через секунду после того, как мальчик отпрянул, новая стрела вошла в мишень с такой силой, что та качнулась на треноге.

– Убрать!

– Вы становитесь слишком небрежны, ваше высочество, – по-стариковски проворчал капитан. – Пора остановиться.

– Я сама решу, когда пора остановиться, капитан, – ответила я, вынимая другую стрелу, пока мальчишка выдергивал последнюю.

Его явно разморило на солнце. Оно только что начало садиться.

Один день. Прошел ровно один день после отъезда Танаки, и до сих пор ни словечка, ни единого намека, только бесконечный поток вопросов. Вчера вечером меня вызвала к себе матушка. А потом канцлер. Затем снова матушка. Если бы императорский совет, правящий империей, заседал в замке Кой, а не в Мейляне, меня, несомненно, вызвали бы министры Левой и Правой руки и все советники его величества. Лишь отсутствие императора Кина спасло меня от неминуемой встречи с ним.

Я вытащила из бочонка новую стрелу. Осталось только четыре, и, хотя капитану Хану следовало бы принести новые, он не стал этого делать. Лишь терпеливо стоял в угасающем свете, сложив руки за спиной. Ветра не было, и его плащ обвис, скрыв меч на поясе и кинжал у другого бедра, которые носили все императорские гвардейцы.

Стрела с гулким стуком вошла точно в нужное место, и я громко выдохнула. Еще одна причина для капитана меня отчитать. Не глядя в его сторону, я взяла еще одну стрелу.

– Принесите новые стрелы, капитан.

Он вздохнул.

– Хорошо, ваше высочество. И факелы зажечь?

– Было бы неплохо, – согласилась я. – Если вы не хотите, чтобы стрела попала вам в руку.

– Спасибо за заботу о моей руке, ваше высочество.

Он прокричал, чтобы принесли стрелы, а я выпустила новую вслед остальным. Она вошла в завитки каната, точно куда я целилась, но я не показала свою радость, а схватила предпоследнюю и приложила к тетиве.

– Достаточно.

Я не повернулась на новый голос, а выстрелила и сказала:

– Я почти закончила, генерал, сами видите.

Я заметила его боковым зрением – тени среди других удлинившихся теней. Он схватил меня за руку и разжал мою ладонь, чтобы осмотреть пальцы. Они давным-давно огрубели от мозолей, но когда генерал Рёдзи провел по ним собственными шершавыми пальцами, я невольно охнула.